Король
Шрифт:
— Если этого гада казнят, я и так буду свободен, – возразил Кристиан. – Разве нет?
Велиамор молчал.
— Что?! Только не говори, что у него есть шансы.
— Решать судьбу Врага будут все короли, – ответил маг.
— Трое? – задумался граф. – Эльф и Тибальд его помилуют, – произнес он, бледнея. Он отлично знал нравы эльфов, а Тибальд был братом Николь, и имел такой же характер.
— И я не стану препятствовать им, – вздохнул Велиамор, глядя на жену. – Я соглашусь с любым решением.
— Почему? – не понимал граф. – Ты так добр?
— У всех есть причины ненавидеть его, но он уже наказан, – возразил маг. – Он каким-то образом исцелился от зла и теперь все воспоминания терзают
— Скажи еще, что жалеешь этого выродка, – Кристиан не верил в такие чудеса.
— Его жизнь ужасней смерти, – Велиамор направился к выходу. – Я приведу его. Хочешь ты или нет, он снимет ошейник.
— Тогда до суда ему не дожить, – усмехнулся граф.
Он тоже поднялся, не в силах усидеть на месте в ожидании врага.
Лагерь союзников.
6е. Первый летний месяц.
Утром Лоакинор предстал перед судом. Короли трех государств, участвовавших в войне, собрались в королевском шатре, чтобы кроме прочих важных вопросов решить его судьбу. За круглым столом сидели Виктор, Лингимир и Тибальд. Также к ним присоединились Аалам и Рагнар, как представители Иджу и Итилиана. Их приближенные и советники стояли вокруг, каждый за спиной своего правителя. Позади Виктора неизменно оставались генералы Морис и Джонсон и главнокомандующий армией Вандершира, князь Прауд. На столе перед ними не было ни карт, ни других документов, как раньше. Только золотой кувшин с вином, золотые кубки и ваза с фруктами. Но никто не касался угощений, было не до них.
Первым делом один из офицеров еще раз пересказал все события последних дней: взятие города, похищение королевы и разрушение дворца. Честь выступить с основательным докладом выпала Гордону, и он отлично справился с заданием. Внутренне он очень переживал, но никто этого не заметил. Молодой человек читал с пергамента твердым голосом, не обращая внимания на направленные на него взгляды вельмож и их свиты.
Все короли были в мантиях и коронах. Лингимир в светло-зеленой с серебряной вышивкой, цвета знамен и формы солдат Эвервуда были зелеными. Корона его была из серебряных ветвей, переплетенных с небольшими изумрудами, искусно дополнявшими украшение монарха, лежавшее на распущенных длинных светлых волосах юноши.
Тибальд, став королем Холоу после смерти отца, был в синей мантии, отороченной мехом белого горностая, а корону надел золотую, с тиснением и крупным сапфиром. Золотистые кудри обрамляли его исхудавшее бледное лицо. Молодой человек держался гордо и с достоинством, несмотря на то, что теперь решалась судьба его и его государства.
Король Вандершира был в красной мантии, также как и у Тибальда отороченной горностаем, его золотая корона была литой, без узоров и камней. Длинные черные волосы были распущены по плечам, оттеняя бледное суровое лицо молодого правителя самой большой из держав в землях людей.
Представитель южного государства, Аалам, был в одежде его народа, просторной, белой и традиционном тюрбане. Рагнар был в сверкающих доспехах из эльфийского серебра, легкого, но очень прочного сплава, обладавшего волшебными свойствами. Нагрудник повторял форму совершенного мужского тела, рубашка под ним и штаны, заправленные в высокие сапоги, были черными. На темно-каштановых кудрях итилианского генерала не было никакого головного убора, поскольку он не был королем.
Свита была не менее изыскана и при параде. Офицеры каждого из правителей были в форме цветов их государства, южане в шароварах, длинных рубашках и тюрбанах, итилианцы в доспехах. Только маги, тоже присутствовавшие тут, как представители своего народа, были в обычной своей одежде, изрядно испачканной пылью
Когда Гордон закончил доклад, на некоторое время воцарилась тишина. Князь вернулся на свое место, рядом с генералами. Велиамор кивнул ему одобрительно. Гордон с удивлением заметил, что печать скорби исчезла с лица советника, а на ее месте появилась прежняя снисходительная улыбка. Виктор тоже заметил перемену, но не имел времени узнать, в чем причина.
Король Вандершира заговорил первым. Он коротко изложил свои соображения насчет того, как теперь поступить с Холоу. Тибальд в качестве нового короля его вполне устраивал. Остальные согласились с ним, не имея никаких возражений. Молодой человек пообещал пересмотреть политику своего отца по отношению к другим расам и вернуть в Холоу магию, как это было сто лет назад. Виктор хоть и не сомневался в родственнике, все же оставлял небольшой отряд своих солдат, как предосторожность.
Вопрос с пленными тоже следовало решить. Тибальд попросил дать им возможность присягнуть новому королю и смириться с новыми законами. Те же, что не пожелают подчиниться, отходили Иджу, как уплата Вандершира халифу за поддержку. Аалам был вполне удовлетворен этим. Доставить всех пленных он не смог бы и за два раза. А Виктор не желал оставлять Холоу вовсе без армии.
Когда вопросы с Холоу были решены, и Тибальд облегченно вздохнул, в шатер ввели Лоакинора. Он, как причина нынешней войны, должен был предстать перед всеми, и решать его судьбу должны были все. Хотя каждый имел свои личные счеты с черным магом. Сначала все недоуменно разглядывали литиата, еще не до конца поверив в такое чудесное перевоплощение. Сам он не прятал взгляд, как обычно, а с интересом разглядывал королей и их свиту. На прекрасном лице появилась едва заметная улыбка.
— Вы знаете, что за ваши преступления смерти вам не избежать? – спросил Виктор сурово. – Мы решим только, как именно вас казнить и кому выпадет эта честь.
— Едва ли это честь, – ответил литиат, остановив взгляд на говорившем.
— То, что вы вернули себе пристойный вид и раскаялись в преступлениях, безусловно, облегчает нашу задачу, – продолжал Виктор, уже не испытывая злости.
Ночью, после того как они с графом расстались, он долго разговаривал с Николь, желая узнать ее мнение. Его нисколько не удивило, что девушка, как обычно, встала на защиту поверженного врага. Она искренне верила в его раскаяние и просила оставить ему жизнь. Была еще одна причина, заставившая короля Вандершира поверить в то, что Лоакинор больше не темный. Руны на его груди каким-то таинственным образом начали исчезать, пока не пропали полностью, словно их никогда не было. Оставили его и кошмары. Только шрамы на предплечьях напоминали о плене.
— Я готов принять смерть, – кивнул Лоакинор, и улыбка на его лице померкла. – Я принес много зла, но благодаря мне вы все теперь здесь и вряд ли станете воевать друг с другом. Ваши дети и внуки останутся союзниками.
Короли молчали, вспомнив годы междоусобных войн, в которых могли обвинять только себя. Темные участвовали в них лишь как союзники, причем с обеих сторон.
— Что ж, есть предложения, как нам казнить его? – спросил Виктор, оглядев собравшихся. Казалось, ему абсолютно все равно, как это будет и когда, только его приближенные понимали, что королю нелегко дается эта невозмутимость.