Королев: факты и мифы

Голованов Ярослав

Если бы мне предложили назвать фамилии друзей Сергея Павловича, я бы надолго задумался. А может быть, в конце концов, так бы никого и не назвал. Но нельзя не признать, что в круг самых близких ему людей входил Юрий Александрович Победоносцев. Эта фамилия то появляется в книге, то исчезает, потом снова появляется. Он всегда где-то близко.

Юрий Александрович Победоносцев был коренным москвичом, как и его родители. Отец окончил МГУ, преподавал физику. В голодный 1921 год семья спасалась в Полтаве, а Юра, которому было 14 лет, уже работал на мельнице под Херсоном, пас коров, короче, был уже самостоятельным человеком. В Полтаву поехал доучиваться, но и там самостоятельность не утерял – дежурил у дизеля на городской электростанции, был подручным механика в авторемонтных мастерских.

Когда Королев чертил в Одессе свой планер, Победоносцев в Полтаве чертил свой. Они были ровесниками, и биографии их сходны до деталей, но сначала Победоносцев все время, выражаясь спортивным языком, на полкорпуса впереди: его планер летал на вторых Всесоюзных планерных состязаниях в Коктебеле в 1924 году, а планер Королева только в 1929-м. И легкий самолетик, авиетку, спроектировал он тоже раньше Королева и повез в Москву на суд профессора Ветчинкина. Владимир Петрович внимательно посмотрел расчеты, чертежи и еще более внимательно разглядывал автора проекта: парень без образования спроектировал хорошую машину. Ветчинкин предложил Победоносцеву остаться в ЦАГИ. Юрий радостно согласился. Он работает чертежником, механиком-лаборантом, одновременно учится в МВТУ на том же факультете, что и Королев, но курсом ниже. Готовит испытательные полеты и летает сам. Летать его учил Огородников. Однажды они полетели вместе на Р-5, вошли в «штопор», а выйти никак не могли.

– Выбрасывайся! – крикнул Огородников.

Юрий энергично замотал головой: ни за что!

– Выбрасывайся! Центровка изменится!!

Он выбросился, а Огородников разбился. Несколько дней Победоносцев не мог говорить, есть, пить, спать...

Он дружил с Юрой Станкевичем. Юра тоже разбился.

Станкевич был женихом Тоси. Когда Александр Васильевич Чесалов, руководивший секцией летных испытаний, впервые увидел ее на аэродроме, он спросил:

– А это кто такая?

– Младший техник Савицкая.

– А детскую коляску для нее вы привезли?

Первый раз она полетела с Николаем Елагиным, тем самым, который угробил гигант «Максим Горький» 131 , и очень быстро отлично научилась летать. Это очаровательное существо влюбило в себя весь аэродром. И Юру Победоносцева тоже...

Кончал он уже не МВТУ, а отпочковавшийся от него МАИ (см. главу 12) и сразу был переведен на должность старшего инженера ЦАГИ. Пожалуй, лучшей его работой в ЦАГИ, за которую он получил благодарность замнаркома и денежную премию, была разработка приспособления, облегчающего выход самолета из «штопора».

131

Сопровождая 18 мая 1935 года огромный воздушный корабль «Максим Горький» (АНТ-20) на самолете И-5, летчик Н.П.Елагин решил сделать вокруг его крыла «мертвую петлю» и врезался в крыло. Погибло 46 человек.

А потом он пришел в ГИРД. Пути Победоносцева и Королева, так долго идущие рядом, пересеклись, наконец. С тех пор они рядом многие годы, с перерывом на тюрьму – Победоносцев чудом избежал ее, работали в Германии, в Подлипках, в Кап.Яре, хотя общих работ у них практически не было. Королев занимался жидкостными ракетами, ракетопланами, Победосноцев – пороховыми снарядами, изучением сверхзвуковых скоростей, прямоточными двигателями. Разные заботы не мешали быть единомышленниками в главном: в отношении к жизни, к труду, к людям. Они об этом редко говорили, но знали, что это – так...

В 1935 году Тося Савицкая попала под машину. Тяжелый перелом обеих ног. В ЦАГИ она не вернулась: костыли, летать нельзя. Вышла замуж за кинорежиссера. Победоносцев тоже женился. Дочка родилась, но жизнь была невыносимой: жена его – славная добрая женщина, тоже работавшая в ГИРД, с годами все глубже уходила в неизлечимый алкоголизм. Сама страдала ужасно, и все вокруг мучались. Юрий Александрович случайно встретил Тосю в Севастополе и понял, что любит ее. Он и раньше ее любил, но не понимал этого. И вот однажды он посадил Тосю в машину и сказал:

– Поедешь со мной. Больше тебе там, – он кивнул на окна, – делать нечего.

Так

Антонина Алексеевна стала женой Юрия Александровича. Победоносцев без конца то улетал в Германию, то прилетал из Германии, а когда окончательно вернулся в Подлипки и стал главным инженером НИИ-88, оказалось, что поселить его негде и единственное спасение – вторая комната Королева. И вот они опять оказались вместе: Королев и Победоносцев. Теперь вместе шли на работу, а то и с работы, вместе уезжали на полигон и, как помните, даже письма своим женам писали тоже вместе...

Я был знаком с Юрием Александровичем, знал Антонину Алексеевну, бывал в их доме и, глядя из окна на веселый хоровод маленьких конькобежцев, кружащихся по Патриаршему пруду, говорил им: «Какие вы счастливые люди! Когда я умру, в завещании напишу, чтобы на вашем доме установили мне мемориальную доску: „В этом доме всю свою жизнь мечтал жить и работать...“» Юрий Александрович смеялся... Это был очень мягкий, чуть ироничный человек, весьма скептически относящийся к признанным авторитетам, но никогда этим не бравирующий и вообще лишенный всякого самомнения. Он подробно и откровенно рассказывал мне об РНИИ, о жизни в Германии и суровых днях Кап.Яра. Мне было приятно, что в отличие от многих других моих собеседников он никогда даже не намекал на особо доверительные, дружеские отношения с Сергеем Павловичем. Потом, прочитав несколько писем Королева к Победоносцеву, я понял, что он имел на это право.

Последний раз встретились мы в холле гостиницы накануне открытия ХХIV Международного астронавтического конгресса в октябре 1973 года, на котором Победоносцев должен был делать доклад по истории РНИИ. Он только что прилетел из осенней Москвы в солнечный Баку, сидел в толстом драповом пальто, распаренный, но веселый. Мы сговорились увидеться. В день открытия конгресса я опаздывал в зал, быстро шел по уже опустевшему фойе, когда услышал:

– Человеку плохо, врача, врача скорее.

Юрий Александрович лежал у стены на мягкой лавке с закрытыми глазами. Вокруг суетилось много людей, прибежали «космические» эскулапы из Института медико-биологических проблем, очень скоро появились санитары с носилками и Юрия Александровича увезли. Так он умер.

После его смерти в бумагах нашли записку: «Когда будут со мною прощаться в крематории или на кладбище, хочу, чтобы исполнялся вальс цветов из „Щелкунчика“, но только не печальные реквиемы. Особенно я не люблю похоронные марши».

Эхо характера, вдруг прозвучавшее...

В то время Нина Ивановна не была еще законной женой Сергея Павловича. Поначалу они оба убеждали друг друга, как важно оставаться людьми свободными, не зависеть друг от друга, убеждали горячо, очевидно, потому, что оба в это не очень верили. Вернувшись с полигона в благодушном настроении после первых удачных пусков, Королев сказал Нине:

– Я передумал, мы поженимся!

А я своего решения не изменила! – с улыбкой ответила она.

Он очень смутился:

– Как же так? Ты подумай...

– Непременно подумаю...

Вскоре после Нового 1948 года Королев берет отпуск, и они впервые уезжают вместе в Кисловодск, в санаторий имени С.Орджоникидзе, а оттуда – на Кавказ: Сочи, Сухуми, Хоста, поездка в Самшитовую рощу – это было их запоздалое «свадебное путешествие». 7 февраля Королев писал Победоносцеву из Сочи:

«Дорогие Тосенька и Юра, шлем вам привет из Сочи, куда приехали вчера. Наш кисловодский сезон окончился очень удачно, время провели прекрасно, жили в чудесном дворце-санатории и не раз теплым словом вспоминали Льва Робертовича 132 за его хлопоты с путевкой. Остаток нашего отпуска решили провести здесь на побережье. Вчера здесь было пасмурно, шел дождь, а сегодня ясный, теплый, солнечный день, как почти все последнее время. Несмотря на дождь, мы вчера целый день ходили по Сочи, любуясь этим чудесным городом. Завтра думаем двинуться дальше: Гагры, Сухуми, а там видно будет».

132

Л.Р.Гонор – первый директор НИИ-88.