Королев
Шрифт:
Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и направится в путешествие на далекие планеты, в далекие миры,
С. Королев
1940. Инженер-аэромеханик С. П. Королев, находясь в Москве в ЦКБ Народного комиссариата внутренних дел СССР участвовал в строительстве бомбардировщика 103 (Ту-2) конструкции А. Н. Туполева.
1842. Закончил проектирование самолета-перехватчика с реактивным двигателем РД-1.
1943. Разработал, построил в Особом конструкторском бюро в Казани авиационный ракетный ускоритель (АРУ), предназначенный для боевых самолетов.
1944. Завершил работу над эскизным проектом специальной
1945. Участвовал в изучении трофейной немецкой ракетной техники и составлении и редактировании сборника материалов по этой теме.
1947. Как главный конструктор возглавлял проектирование баллистических ракет дальнего действия Р-1, Р-2, Р-3.
1949. Читал лекции на инженерных курсах в Москве: «Основы проектирования баллистических ракет дальнего действия».
1953. Руководил разработкой технического проекта оперативно-тактических ракет Р-11.
1956. Участвовал в передаче на вооружение Советской Армии первых стратегических ракет Р-5М, Р-7, созданных в ОКБ.
1957. Руководил на полигоне Байконур пуском первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, созданной в ОКБ; первый в мире искусственный спутник Земли возвестил миру о начале космической эры человечества.
Глава первая
Великая Отечественная
Эвакуация. Гнись, но не ломайся. Время не ждет. На новом месте.
Наступила долгая осень 1938 года с частыми дождями и ранними заморозками. Тюрьма на колесах, обшарпанный вагон с металлическими решетками на окнах и дверях увозил Королева все дальше и дальше от родного дома, в неизвестность. Один за другим оставались позади пересыльные пункты, менялись конвоиры, передавая из рук в руки, словно вещи, заключенных, неизменно выделяя из разношерстных по «заслугам» арестованные его, Королева, «врага народа». И во время следствия в Москве, и на пути к месту отбывания срока заключения Королев в полную меру испытал на себе всю бесправность и унижения человеческого достоинства. Но больше всего истощало мозг, жгло душу сознание судебной несправедливости, предвзятость и надуманность обвинения в участии в «...контрреволюционной троцкистской организации» и этот ярлык – «враг народа».
«Нет, готов выдержать все, но смириться с клеветой – никогда, – скрипел зубами от негодования Королев, – никогда!»
Поезд перевалил через Урал, потом обошел Байкал, нырнул в тайгу и вырвался из нее, оказавшись на Дальнем Востоке. Все ближе Колыма. Один из лагерей .Главного управления лагерей (ГУЛАГ) НКВД – уже ждал его руки и еще не растраченные физические силы.
Принимая Королева, лагерный лейтенант, сверяя по списку фамилию, назвал его Каралевым, причем сделал ударение на втором слоге.
– Королев, – поправил Сергей Павлович.
– У нас на могилах фамилий не ставят, – огрызнулся лейтенант, – шагай, шагай веселее.
Королев не сдавался.
В августе, октябре 1938 года, в апреле 1939-го – он отправлял в Москву письма с просьбами пересмотреть дело. Они остались без ответа. 15 октября 1939 года он отправил Генеральному прокурору СССР заявление: «Вот уже 15 месяцев, как я оторван от моей любимой работы, которая заполнила всю мою жизнь и была ее содержанием и целью. Я мечтал создать для СССР, впервые в технике, сверхскоростные высотные ракетные самолеты, являющиеся сейчас мощным оружием и средством обороны...» Следствие «проводилось очень пристрастно, и подписанные мною материалы были вынуждены у меня силой и являются целиком и полностью ложными, вымышленными моими следователями... Я вырос при Советской власти и ею воспитан. Все, что я имел в жизни, мне дала партия Ленина – Сталина и Советская власть. Всегда, всюду и во всем я был предан генеральной линии партии, Советской власти и моей Советской Родине... Прошу пересмотреть мое дело и снять с меня тяжкое обвинение, в
В эти годы за облегчение трагической участи Королева боролись депутаты Верховного Совета СССР, знаменитые летчики В. С. Гризодубова и М. М. Громов. Причастен к этому благородному порыву двух замечательных людей и авиаконструктор А. Н. Туполев, сам находившийся за тюремной решеткой в стенах Центрального конструкторского бюро (ЦКБ), созданного Народным комиссариатом внутренних дел (НКВД). В этом закрытом ЦКБ оказался не по своей воле не только Туполев, но и арестованные в разное время по навету «враги народа» – несколько групп знаменитых в авиационном мире конструкторов, инженеров. В их числе – В. М. Петляков, В. М. Мясищев, Р. Л. Бартини и другие. В Москве, на улице Радио, для них переоборудовали в тюрьму семиэтажное здание, выделив комнаты для жилья, конструкторской работы. И, конечно же, необходимый для подобного типа «учреждения» охранный персонал. По замыслу организаторов ЦКБ, такая мощная конструкторская служба могла в короткие сроки создать новые образцы машин, которые летали бы выше, дальше и быстрее зарубежных самолетов.
И специалисты работали не за страх, а за совесть, понимая, – дело их необходимо стране, и свято веря, что скоро разберутся и убедятся в их невиновности.
А. Н. Туполев, недовольный тем, что из-за нехватки авиационных специалистов задерживается доработка пикирующего бомбардировщика, настоял на том, чтобы к нему перевели несколько инженеров, конструкторов и технологов, находящихся в тюрьмах и лагерях. В список Андрей Николаевич включил и своего бывшего дипломника, а затем и сотрудника ЦАГИ Сергея Павловича Королева. Однако решающее значение в повороте судьбы конструктора к лучшему все же имело крупное политическое событие. Сталинское руководство, чтобы уменьшить народную напряженность, вызванную беззакониями и массовыми репрессиями, сняло с поста наркома внутренных дел Ежова и назначило вместо него Берию. Исправляя «ошибки» предшественника, новый нарком приступил к частичному пересмотру дел. В числе их оказалось и дело Королева. В 1939 году Особое совещание НКВД заменило Сергею Павловичу ярлык «члена антисоветской контрреволюционной организации» на «вредителя в области военной техники». Десятилетний срок заключения сократили на два года.
Так в начале 1940 года в ЦКБ в группе Туполева появился еще один «зэк» Сергей Павлович Королев.
Сергея Павловича, привезенного под охраной, встретил комендант, отвел в комнату на десять человек, указал железную кровать, выдал постельные принадлежности. Королев начал устраиваться, потом прилег отдохнуть. После дощатых нар постель показалась ему пуховой, и он заснул.
– Извините, пожалуйста, – разбудил его негромкий голос. – Вас просит Главный конструктор.
Сергей Павлович тяжело поднялся с кровати. Вошедший, а это был молодой сотрудник ЦКБ – Сергей Егер – впервые увидел стоящего перед ним человека. Худой, большеголовый, с землистым цветом лица, Королев показался инженеру куда старше своих тридцати трех лет. Из глубины синеватых подглазий на него взглянули карие печальные глаза. Он, Королев, словно извиняясь, что не вовремя прилег отдохнуть, вялым простуженным голосом пошутил:
– Очень устал. Еще два-три месяца, и я бы не выдержал колымского «курорта». Спасибо, в Хабаровске подлечили...
Сняв со стула поношенный пиджак, надел его, потом неторопливо оправил помятую кровать, представился:
– Королев Сергей Павлович.
– Сергей Михайлович, – ответил Егер, кляня себя, что не догадался представиться первым, и торопливо протянул руку новому знакомому, – зовите просто Сергей.
– А вы давно здесь? – поинтересовался Королев.
– Давно, но об этом вечером. Сейчас – столовая, а потом к Андрею Николаевичу. Я провожу вас... По дороге Сергей рассказал, что сейчас ведутся работы над пикирующим бомбардировщиком – 103. Приказано сдать самолет Государственной комиссии не позднее января следующего, 1941 года.