Королев
Шрифт:
Эта шутка «дорого» обошлась ее авторам. Когда Королеву сообщили, что дешифровка лунного изображения, переданного станцией, закончена и что оно хорошего качества, он попросил дать ему снимок, сделанный фотосистемой «Лунника» во время наземных испытаний.
Выйдя из лаборатории с нарочито расстроенным лицом и нарочито крикнув вдогонку кому-то: «Безобразие, так работать нельзя», – передал Ишлинскому снимок.
Поспешно надев очки и взяв в руки фотографию, тот начал ее внимательно рассматривать.
– Темна, как ночь, – проворчал Александр Юлье-вич и передал Мстиславу Всеволодовичу.
Келдыш
Королев стоял молча, наблюдая задуманную им сцену. И, насладившись «местью», положил на стол подлинный космический снимок.
– А "красавицей-то вашей я, видать, понравился, – со смехом сказал Королев, – какой она мне чудесный подарок преподнесла. Полюбуйтесь, ну как?
«Подарок» вновь взбудоражил научный мир. Снимок невидимой части Луны стал достоянием ряда зарубежных радиообсерваторий, он появился на экранах телевизионных компаний и страницах крупнейших газет и журналов мира. Один из французских виноделов, увидев снимок, потерял покой: незадолго до полета «Луны-3» он похвастался в кругу друзей, что поставит тысячу бутылок лучшего вина тем, кто первым заглянет на обратную сторону вечной спутницы Земли. Деваться виноделу было некуда, слово есть слово, и он послал вино в адрес Академии наук СССР.
Расшифровка фотоснимков дала возможность выявить 107 различных объектов – кратеров, морей, талассоидов. Специалисты пришли к выводу: на обратной стороне вечного спутника Земли значительно больше горных образований, чем равнин. Полет «Луны-3» позволил начать работы по созданию лунного глобуса. Перед селенографией открылись широчайшие перспективы.
Совет главных конструкторов начал готовиться к новому важнейшему этапу освоения Луны – мягкой посадке на ее поверхность автоматических научных станций. Но для этого следовало знать, какова поверхность Луны. Одни специалисты считали, что лунная поверхность жесткая, другие – что она покрыта многометровым слоем пыли. «Лунник» может утонуть в нем. Обсудить этот вопрос собрались авторитетные астрономы.
Мнения разошлись. В результате длительных споров придти к единой точке зрения не удалось. И тут встал
С. П. Королев.
– Раз единого мнения нет, в этом случае решение буду принимать я, – и, чуть помолчав, добавил как о давно решенном: – Итак, глубокой пыли на Луне нет.
– Но где же гарантии того, что это так, как вы утверждаете? – раздался недоуменный голос.
Сергей Павлович улыбнулся, чувство юмора не изменило ему и тут. Он оторвал кусочек газеты, подвернувшейся под руку, и четко написал на нем: «Луна твердая. Королев» – и передал председательствующему.
– Это вам моя гарантия.
Председательствующий прочитал записку Королева вслух. В кабинете раздался шумок – не то одобрения, не то осуждения.
– Прошу два слова для разъяснения, – попросил Королев. – Не считал, но, наверное, не ошибусь, если скажу, что число ученых, получивших ученую степень «за» лунную пыль и «против», одинаково. Но это лишь их умозаключения. Мое же утверждение основано на факте. Последняя ступень ракеты-носителя второго «Лунника» и контейнер с аппаратурой
Все молчали, но не признать правоту Сергея Павловича было невозможно.
Решение разного рода научных, технических, чисто организационных проблем, бесспорно, поглощало у Королева большую часть времени. Но даже будучи очень занятым, он любил бывать на своем опытном и серийных заводах. И не только ради того, чтобы проверить, как идет строительство ракет и космических аппаратов, но и встретиться с теми, кто в этом участвует, или, как часто говорил Сергей Павлович, «подышать одним воздухом с рабочим классом».
Как-то в очередное посещение заводских цехов к
Сергею Павловичу подошел слесарь-лекальщик Павлов, давний знакомый Главного, которого он очень высоко ценил. Недавно Павлову присвоили звание Героя Социалистического Труда.
– Что хмурый такой, Сергей Степанович? – спросил Королев. – Дома что-нибудь?
– Да нет, Сергей Павлович, общественные дела.
– Рассказывайте. У меня десяток минут есть в запасе.
– Народ жалуется да заводское питание. Наша .фабрика-кухня реконструируется медленно. Толком доесть нечего.
– А где наши общественные организации?
– Стучались они и к вашему заму, да толку никакого.
– Так, – протянул Королев. – Значит, толку никакого. – Увидев висевший па стене телефон, набрал номер и, услышав знакомый голос зама, спросил:
– Вам говорили о плохой работе фабрики-кухни? – спросил Королев. – Отвечайте: «да», «пет». Вы где питаетесь? Теперь ясно все. Отложите другие дела, займитесь рабочим питанием. Пробу в столовой буду снимать сам. – Повесив трубку, попросил: – Позвоните, Сергей Степанович, через пару недель мне лично, если ничего не изменится.
– Извините, что задержал вас, Сергей Павлович.
– Кто хорошо работает, тот должен хорошо есть, – рассмеялся Королев и пошел к станочникам.
Войдя в цех, остановился у Доски почета. Портрет немолодой женщины – единственной среди мужчин. Не заходя к цеховому начальству, здороваясь на ходу с рабочими, отыскал ее глазами. Подошел, стоял не мешая, пока она не сняла со станка очередную деталь, поздоровался:
– Добрый день, Марина Борисовна! Женщина от неожиданности вздрогнула и, повернувшись, увидела Главного конструктора, но не смутилась.
– Здравствуйте, Сергей Павлович. Главный взял в -руки деталь и начал рассматривать ее со всех сторон.
– Может, что не так? Все по чертежу...
– Да вы не -волнуйтесь, пожалуйста. Отличная работа, Марина Борисовна. Благодарю.
Подошедший мастер, не знавший цели прихода Королева в цех, доторопился .сказать:.
– Она у нас ударница. Работает всегда без -Драка. – А разве у вас в цехе есть бракоделы? – удивленно взглянул на мастера Королев. – И вы ях держите? Разберитесь, доложите кто. Марина Борисовна может работать вот так отлично, а другие нет. Почему? У нее вдобавок к производственным наверняка немало житейских забот, – и, склонившись к станочнице, спросил: – Дети у вас есть?