Королева Алиенора, неверная жена

Маривонн Микель

Алиенора рассчитывает ненадолго остановиться в монастыре, затем отправиться в замок Карисбрук, венчающий остров и расположенный на зеленеющем плато, на стыке двух горных цепей. Королеву привлекает его история, в которой принимал участие Вильгельм Завоеватель. Находясь на корабле, она старается стереть дурные мысли, которые ее беспокоят. Этому помогает великолепный пейзаж и приятное окружение. Уехав ранним утром — в дождь и леденящий туман из Мальборо, — Алиенора в полдень обнаруживает декабрьское солнце, чрезвычайно ласковое для этого времени года, которое сопровождало ее до острова Уайт. На этом комфортабельном судне королева чувствует себя успокоенной.

Она сходит на берег и идет в монастырь. Двенадцать братьев и их духовный отец — аббат Джеффри — скромно, но с большой заботой принимают королеву. Вечером, после молебна в маленькой часовне собора, укрытая от всех взглядов, она ужинает у себя в келье, как послушница, ложится спать на простую кровать и крепко засыпает.

Генрих, со своей стороны,

в замке Мальборо, пустынном и тихом, не может найти никого, на кого можно было бы обрушить свой гнев. Розамонда осталась в Вудстоке, и у него нет желания в таком отвратительном состоянии появляться на глаза любовницы. Алиенора, несмотря на обещания, данные Нанн и детям, не желает возвращаться. Беккет находится, как думает Плантагенет, в аббатстве Понтиньи, за семью замками, словно в могиле. Он все еще не может в это поверить. Жизнь представляется королю мрачной в этот грустный канун Рождества 1164 года. В своей комнате, где огонь в камине еле тлеет, он, как побежденный воин, велит подать простую пищу. Священный смысл этой ночи, который перевернул весь мир, не поддается его разумению. Он почти забыл о рождении младенца Христа. Генрих спускается ниже, стучит в дверь комнаты детей и их няни. Дети постарше — Генрих, Матильда, Ричард, Жоффруа — уже там. В маленькой соседней комнате малышка Алиенора в своей постельке широко открывает глаза. В лице этой девчушки проглядывают черты жены. Король чувствует себя неуютно в окружении своего потомства, няни и слуг; он делает неимоверные усилия, чтобы улыбнуться. Его угощают сладостями, в том числе и теми, что остались от торта в форме рождественского полена, а настоящее рождественское полено догорает под восторженные взгляды самых маленьких. Знающая девушка из прислуги рассказывает им о приходе пастухов. Праздник Рождества сближает всех христиан; он отменяет даже привилегии, правда всего на несколько часов… Высказав слова одобрения и слегка приласкав совсем маленьких, что на него совсем не похоже, Генрих удаляется совершенно несчастный.

Решение принято. Он отправится на Уайт! Только он может привезти обратно Алиенору. Нужен ли ему дополнительный скандал? То, что сказал Ричард де Люсе, вполне разумно. Отъезд Алиеноры, если он настоящий, ставит его, Генриха, в большое затруднение. В таком случае полностью отпадает вопрос о его возвращении в герцогство, а это уже похоже на расторжение брака.

На следующий день на заре король готовится к отплытию на Уайт в сопровождении нескольких охранников. Может быть, Алиенора уже получила на месте поддержку какого-нибудь экипажа из Пуатье? Пираты, к числу которых можно отнести галицийцев, аквитанцев, бретонцев, непокорных нормандцев, бороздят моря, чтобы высадиться в Куенте или в Сассексе. Они пользуются неприкосновенностью, которая распространяется на пять портов: Сендич, Дувр, Хайт, Нью-Ромни, Гастингс [100] . Выплачивая годовую ренту короне, они правят закон на свой манер, организуют контрабанду. При некотором содействии местного населения, которое открывает им порты, а вернее, люки, дающие доступ к длинным туннелям, ведущим с пляжей в портовые жилища в часы отлива, они отправляют дальше все награбленное. В домах, окрашенных в яркие и привлекательные цвета, видные издалека, откладывают про запас драгоценные породы древесины и слоновую кость, золото и вина, фрукты и сушеную рыбу, растительное масло, муку, кардную шерсть, драгоценные шелка, лен, пеньку. И будто этой незаконной торговли продовольствием недостаточно, к ней добавляется торговля людьми, рабами, в частности девушками, подобранными в разных портах. Такие дома соединены между собой проходами, позволяющими перемещать все тайное. Морская вода проникает в порт, как в морскую раковину, становясь пассивной соучастницей всей этой сомнительной торговли. Генрих обо всем знает, но, когда ему приносят красивые предметы, привезенные из далекого Востока, он закрывает на это глаза. Однако если во время ареста хозяин богатого судна вынужден открыть свой трюм с котрабандными сокровищами, король делает вид, что исполняет закон. Тогда попавшийся с поличным флибустьер временно отстраняется от должности под угрозой смерти, а парни из его команды без лишних слов оказываются повешенными. Такой солидный выкуп увеличивает королевскую казну и помогает господину пирату выйти сухим из воды.

100

Пять портов: федерация пяти английских прибрежных городов, охраняющих Ла-Манш и пользующихся по королевской хартии 1155 г. некоторыми льготами.

Генрих все предусмотрел: арест Алиеноры, если она действительно собралась бежать, или ее возвращение, если та поведет себя как обиженная супруга. Место назначения? Остров Уайт, замок Карисбрук.

Алиенора провела канун Рождества с монахами. Велела раздать им подарки. На следующее утро она слушала рождественское пение в соборе, и совершенная гармония этого песнопения привела королеву в хорошее настроение. На прогулке, сбежав от сопровождавших ее слуг, Алиенора поднялась по скалам до большого луга, на котором паслись овцы. В овчарне она застала пастуха за дойкой овец и одолжила у него теплый плащ из грубой шерсти, защищающий от ветра. Днем она наконец-то встретилась

с хозяином Карисбрука. Бодуэн де Редверс — граф Деонский и внук основателя монастыря — принял королеву у себя и оказал ей гостеприимство, предоставив самую лучшую комнату в замке. Алиенора хорошо отдохнула и больше не ощущала одиночества, не чувствовала хода времени. Она наблюдала за заходом солнца, смотря на огненный шар, постепенно тонущий за горизонтом. Внезапно она увидела корабль, гонимый благоприятным ветром. Алиенора подумала о корабле Изольды и, любуясь красотой парусов, надутых ветром, пожалела, что на этом свете нет счастливой любви. Но по размышлении обнаружила, что плывущий корабль носит аквитанский флаг. Она радостно хлопает в ладоши, к удивлению слуг: «Наши моряки приближаются!» И словно те прибыли, чтобы освободить ее, королева протягивает к ним руки. Тем временем моряки собираются высадиться в порту и не подозревают, что их ожидает. С высоты башни королева замечает три других корабля под английскими флагами с изображением леопарда — герба Генриха. Алиенора видит, как они приближаются к аквитанскому кораблю и готовятся к абордажу. В сопровождении охраны она бросается прочь из замка и просит, чтобы ее доставили в порт по любой дороге все равно каким способом. Она присутствует почти при военных действиях, бессильная, пока несколько офицеров не узнают королеву. Она отдает приказы, и береговая охрана, удивленная, прекращает битву.

Алиенора различает лангедокский акцент членов экипажа, которые поносят англичан в резких выражениях. Откуда приехали эти люди? В чем их упрекают, чтобы обращаться с ними таким образом? Разве они не честные торговцы?

Разве не везут они свое аквитанское вино и оливковое масло, пряности и ароматические травы с Юга? Они ничем не похожи на пиратов.

Аквитанцев высаживают с корабля со связанными руками, а на набережной уже говорят о веревках, на которых их повесят… Именно тогда в действие вступает Алиенора, пораженная тем, что людей сажают в тюрьму без суда. В порту распространяются слухи, что королеве не пристало, не сообщив королю, проявлять такую властность, хотя она и столкнулась с жестокими сторонами портовой жизни. Королева приказывает развязать аквитанцев.

Именно этот момент выбирает Генрих, чтобы сойти с корабля. Увидев аквитанский флаг, развевающийся над кораблем, с которого сняли всю команду, он догадывается, что Алиенора не может не иметь никакого отношения ко всей этой суматохе. Разве всегда надо встревать в королевские приказы? Вот и супруга выступает против него после этого Беккета! Он спрашивает дорогу и выбирает большого мула, чтобы его доставили в замок. Генрих совсем не уверен, что найдет там королеву. Он не осмеливается думать о худшем: о заговоре с целью побега. В своей спешке Плантагенет даже не видит, как Алиенора возвращается в замок. Запыхавшийся, резкий, разъяренный, он поспешно входит в большой зал Карисбрука и, поприветствовав Бодуэна де Редверса, довольно грубо спрашивает:

— Где моя супруга?

Граф его успокаивает:

— В своих покоях. Королева вернулась взволнованная, после того как вмешалась в арест экипажа корабля из Пуату, который ее величеству показался несправедливым.

— Кто позволил ей вмешиваться в этот арест? — отвечает Генрих, нахохлившись, как петух. — Аквитанцы на море ведут себя, будто они дома; они все мошенники, лгуны и воры.

Алиенора, все еще возмущенная тем, что не удалось освободить аквитанских моряков, слышит, как кто-то громко стучит в дверь. Бесцеремонно входит Генрих.

— Я полагаю, вы пришли меня арестовать?

Она мерит взглядом охранников в дверях своей комнаты.

— Это может случиться, если ваши намерения не будут мне ясно изложены в оправдание вашего поспешного отъезда из Мальборо, неожиданного приезда на остров Уайт и, наконец, того беспорядка в порту, которому вы, по-видимому, послужили причиной.

Генрих считает, что победил в первом туре этой дуэли, которая столкнула его с королевой. Он отсылает свою охрану, подходит к Алиеноре, хватает за запястье и сильно сжимает его. Она вскрикивает.

— Вы хотите сбежать, мадам, и при этом бросить своих детей.

— Это не входит в мои намерения. Но это может случиться, если вы меня к этому подтолкнете. Я вскоре удалюсь вместе со своими детьми. Отпустите меня!

Он разжимает руку с глубоким вздохом.

— Вот так, мадам, вместо того, чтобы облегчить, вы только увеличиваете мои заботы.

— В чем виноваты эти несчастные аквитанцы, что ваши люди так грубо обошлись с ними?

— Контрабандисты, все побережье ими кишит. Даже несмотря на то, что они ваши подданные, я не могу помешать моей береговой охране выполнять свой долг. Готовьтесь, мы возвращаемся в замок Шерборн.

— Я вернусь с королем Англии, герцогом моей Аквитании, если только он будет вести себя благородно по отношению к моим подданным.

— Пусть будет так, я согласен пощадить этих бродяг в честь праздника Рождества. В ваших глазах я виноват. Но после всех усилий, которые приложил, чтобы ввести мои установления и благополучно закончить кампанию в Уэльсе, я вправе ожидать вашего великодушия. Я чувствую себя очень усталым. Приготовьте ваш багаж к завтрашнему дню.

На следующий день, когда Алиенора еще не закончила свой туалет и служанки расчесывали ее прекрасные длинные волосы, объявили, что Генрих нанесет визит в ее апартаментах. Алиенора — в длинном белом платье, подчеркивающем загорелый цвет лица, — облокотившись о подоконник, меланхолично смотрит на постоянное кружение чаек над морем.