Королева Бедлама
Шрифт:
— Мне кажется, здесь есть все, — ответил Мэтью.
— Очень хорошо, сэр.
Эванс уже шел к двери, когда Мэтью спросил его:
— Одно только еще: как имя моего хозяина?
— Саймон.
Мэтью кивнул. Когда Эванс вышел, Мэтью прислушался, ожидая щелчка ключа в замке снаружи, но его не последовало. Очевидно, он не был здесь пленником, если не судить слишком строго. Не заперта была и дверь на террасу, и Мэтью вышел наружу и посмотрел на большой сад с цветущими деревьями, изгородями и подстриженными кустами, от которого миссис Деверик зубы себе бы сгрызла от зависти. Сад рассекали дорожки, посыпанные белой галькой. За садом росли еще деревья, но сквозь листву их ветвей можно было разглядеть синеву — воды широкого Гудзона,
Саймон Чепел. Имя это, конечно, ничего для него не значило, кроме того, что встречалось у Осли. То, что Чарити Ле-Клер — племянница Осли, это просто фарс. Подлог ради коронера. Но подделаны документы хорошо, раз Мак-Кеггерс поверил. Усилия затрачены большие и продуманные, но ради какой цели?
Мэтью вернулся в комнату и с наслаждением съел бекон, бисквиты и блюдечко яблочного варенья, потому что без питания ум слабеет, а у Мэтью было чувство, что ему понадобится вся его сообразительность. Вскоре вернулся Эванс с бокалом темного красного вина и кувшином воды.
— Что-нибудь еще желаете? — спросил слуга.
— Нет, благодарю вас. — Мэтью попробовал вино. Несколько крепковато для дневного возлияния, но в остальном удовлетворительно. — Это лоза вашего имения?
— К сожалению, нет. Эта бутылка куплена в Нью-Йорке. Нашей лозе еще только предстоит порождать виноград, достойный одобрения мистера Чепела.
— Вот как. — Теперь логично было задать вопрос, который интересовал Мэтью: — А давно ли здесь виноградник?
— Много лет. Это имение мистер Чепел купил у голландца, который составил себе состояние на морской торговле, а сыну своему дал растить виноград. Вино они делали, хотя мы считаем его ниже наших стандартов. Тут проблема в почве, видите ли. Но у мистера Чепела большие ожидания.
— Наверное, он любит трудные задачи?
— Именно так.
Но Мэтью не собирался отпускать Эванса, не совершив еще одной попытки:
— Так что виноградник — основное занятие мистера Чепела? — спросил он, серебряным ножом намазывая варенье на бисквит.
— О нет, сэр, всего лишь одно из многих. Теперь, если вы меня извините, меня ждут дела. — Эванс непринужденно улыбнулся: — Я бы предложил вам посмотреть библиотеку внизу, сразу справа по коридору.
— Спасибо, книги я люблю. А… а могу я погулять в саду?
— Разумеется. Выход в сад через столовую, в глубине дома. Обед будет подан в семь часов вечера, вы услышите звон колокола. Желаю приятно провести время, сэр.
И помощник Чепела вышел, прежде чем его успели бы побеспокоить очередным вопросом.
Мэтью воспользовался свободным временем, чтобы доесть яства. Не спеша допил остаток вина, запил стаканом воды и лишь потом встал. Свои серебряные часы он привез с собой — в кармане, противоположном тому, где лежал ключ, и сейчас часовая стрелка подходила к четырем. Гостеприимство Чепела выше всех похвал, но настало время исследовать эту бархатную клетку.
Он убрал часы в карман, вышел в коридор, по дорожке персидского ковра вернулся к лестнице. В доме было тихо. Если и были другие слуги, то их не было ни видно, ни слышно. Мэтью спустился вниз, не стараясь идти крадучись — в конце концов, он здесь гость. Потом он вышел в украшенный гобеленами коридор, миновал еще какие-то комнаты и альковы, прошел в арку и оказался в той самой столовой, о которой говорил Эванс. Остановившись, Мэтью огляделся.
Назвать это помещение столовой — все равно что Сити-холл назвать комнатой для совещаний. Длинный стол, готовый принять дюжину гостей, стоял посередине комнаты на массивных
Но что его больше всего заинтересовало и вызвало наибольшую озабоченность — это выставка оружия. Над камином и по обе стороны от него — сверкающие клинки, обращенные остриями вверх и закрепленные веерообразными конструкциями под щитами с гербом. В каждой группе — шесть клинков, всего восемнадцать, и не только рапиры. Были среди них и потемневшие лезвия, будто они попробовали крови.
Не такая комната, где хочется задержаться, решил он.
Передним, в дальнем конце слева, находилась закрытая дверь и ряд дверей со стеклянными окнами между винно-красными портьерами. Мэтью прошел перед камином, мимо шпаг, которые будто зашипели ему вслед. Двойная дверь оказалась незапертой, и Мэтью вышел на согретую теплым солнцем кирпичную террасу с кованым железным ограждением и ступеньками, ведущими к садовой дорожке.
Прямо под террасой разместился прудик, где плавали среди водных растений золотые рыбки. С торчащего из воды камня сползла черепаха и растаяла в темной глубине. Мэтью уходил по дорожке дальше в сад, шагая среди цветов и кустов всех видов и оттенков, то в тенистой прохладе деревьев, то вновь на солнце. Со всех сторон чирикали и заливались птицы. Время от времени попадалась гостеприимная скамейка, приглашающая путника, но после долгой езды в карете Мэтью не тянуло присесть.
Вскоре дорожка, пересекшись с другой, вывела его к стене сада. Он пошел вдоль нее на расстоянии, обнаружил железные ворота шести футов высотой, с шипами сверху, похожими на наконечники копий. За воротами дорожка шла дальше через неухоженную чащу. Цепь и висячий замок сообщили Мэтью, что этим путем он не пойдет. Следуя дальше, он нашел вторые ворота в той же стене, запертые точно так же. Он остановился, поскреб подбородок. Очевидно, для его исследований положены были границы, и осознание этого было как пощечина. Ну, ладно. Не один мистер Чепел любит трудные задачи.
Он пошел дальше, отметив про себя, что теперь заведомо ищет путь наружу. Еще через несколько шагов его внимание привлек блеснувший в нижних ветвях близкого дерева красный кардинал. Птица взлетела, быть может, встревоженная приближением человека, и взмыла в солнечный свет, дав Мэтью полюбоваться ее грацией и цветом.
С неба вдруг ударила размытая полоса. Раздался звук, как будто кулак врезался в тело, закружились красные перья.
Кардинала больше не было.
Мэтью увидел большую бурую с белым птицу — она уносилась прочь, зажав под собой в когтях что-то алое. Птица вырулила вправо и исчезла из виду за высокими деревьями.
Охотничья птица, понял Мэтью. Скорее всего кто-то из излюбленных хищных птиц средневековых монархов — сокол или ястреб.
Быстрота схватки и мгновенность убийства поражали. Вторжение насильственной смерти — пусть даже маленькой птички — в этот светлый день, в этот сад с живой изгородью с запертыми воротами, заставило Мэтью похолодеть на солнце. Оставалось надеяться, что это не знамение перед его сегодняшней встречей с Саймоном Чепелом. Мэтью понимал, что будет разумным сейчас повернуться и пойти обратно в дом, будто нависавший над ним угрозой, но не об этом ли говорила миссис Герральд — вперед или назад? И в любом случае он хотел выбраться из этого сада и не собирался останавливаться перед каким-то замком или даже двумя замками.