Королева демонов

Бретт Питер

Они расцепились нехотя, но едва хватка ослабла – Лиша оттолкнула его:

– Побери тебя Недра, Арлен Тюк! Ты нас до смерти перепугал! Ты и твои проклятые секретные планы! Ахман тоже жив?

Арлен поскреб в затылке.

– Конечно он жив, Лиша. Я никого не убивал. Ренна же тебе сказала.

– Нет, не сказала, – выплюнула Лиша. – Она заявила, что он не вернется, как и ты.

Она ударила его в грудь. Он не остановил ее, не шевельнулся, не растаял, и ее рука не прошла насквозь.

– Давай, Лиша, выпусти пар. Я

знал, что меня ждет.

– И правильно, распотроши тебя Недра! – рыкнула Лиша, но его пассивность немного убавила ее запал.

Чувства могли вновь и вновь бушевать в Лишиной душе, но сердцем правила логика. У нее накопились вопросы, и криком их не задашь.

С другого конца комнаты донеслось хныканье, ребенок заворочался.

– Полюбуйся, что ты натворил, – сказала Лиша. – Я только-только уложила младенца.

– Но орал-то не я.

Лиша пошла к колыбели, однако Арлен оказался быстрее. Он подхватил ребенка, не в силах сдержать улыбку.

Оглянувшись, он увидел испуг в ауре Лиши. Ее ужаснуло чужое прикосновение к младенцу, но она сохранила выдержку и промолчала. Арлен выставил палец, и младенец схватил его, забыл о плаче и уставился на него крохотными глазенками.

Всмотревшись в ауру ребенка пристальнее, он понял, чего боялась Лиша:

– Да, такое не каждый день увидишь.

В ауре Лиши обозначилась настороженность.

– И это все, что ты скажешь?

Арлен оставил вопрос без внимания:

– Как ее зовут?

– Олив.

Арлен увидел парящий над Лишей образ надкушенной оливы с виднеющейся косточкой.

Он рассмеялся:

– У олив есть косточки.

Лиша скрестила на груди руки:

– Моя мать сказала то же самое.

– Хорошее имя, – похвалил Арлен. – Ей понравится.

Настороженность в ауре Лиши сменилась любопытством.

– Почему ты думаешь, что Олив – она?

Сам не зная ответа, Арлен снова посмотрел на ребенка. Он копнул глубже, пропустив через Олив каплю магии, затем впитал ее, Читая оставленный отпечаток. В ее ауре роились образы. Больше, чем он когда-либо видел. Это были не мысли и не воспоминания, для них она слишком мала. Это было то, что лишь могло состояться.

– Не пойму, – произнес он наконец. – Но знаю, что прав. Олив будет откликаться на «она», но помнить, что не является ни тем ни другим.

Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.

Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:

– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.

Лиша сдавленно усмехнулась:

– Мать и это сказала.

– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.

Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:

– Почем тебе

знать?

Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:

– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго, но если мы прорвемся…

– Где ее отец? – спросила Лиша.

– На страже, пока я здесь не закончу, – ответил Арлен. – Потом уладит собственные дела в Даре Эверама. После этого мы снова уйдем.

– Какие дела? – не отставала она. – На страже чего? Уйдете – куда? Через что вы прорветесь?

Арлен тяжко вздохнул:

– Мы растревожили осиное гнездо, Лиш. Поднимется рой, и это, похоже, моя вина.

Вспышку боли за глазницей он увидел раньше, чем Лиша прижала к виску ладонь.

– Это похоже на речи Арлена Тюка, которого я знаю. – Она направилась к своему креслу. – Чая?

– Да, спасибо.

Олив закрыла глаза, и Арлен осторожно, стараясь ее не разбудить, присел напротив Лиши на топчан. Лиша разлила чай, и он взял чашку свободной рукой. Чай был горек, но удивляться не приходилось. Лиша не экономила сахар – ей просто не приходило в голову, что кто-то его захочет.

Она прищурилась на него, глядя сквозь меченые очки:

– Ночь, Арлен! Если ты хочешь сахара – достаточно попросить.

Он улыбнулся:

– Ты навострилась читать ауры.

– Для этого не нужно быть мозговым демоном, – ответила Лиша. – Я вижу, как у тебя над головой плавает проклятая сахарница.

– Не торопись с толкованием, пока не разберешься.

Лиша отмахнулась, но Арлен увидел, что она осталась довольна ответом.

– Понимать ли это так, что тебе постоянно хотелось сахара, но ты ни слова не говорил?

Арлен пожал плечами:

– Ты никогда не ставишь его на стол, пока не попросят, а я не люблю пустой суеты. Было время, я пивал вещи и похуже, чем горький чай.

– Ихор? – спросила Лиша, и кровь у Арлена застыла в жилах.

Продолжая прикидываться, будто думает о мелочах, он прозондировал ее ауру. Много ли ей известно?

Выдохнув, он поставил чашку.

– Как ты вычислила?

– Это не я, – ответила Лиша. – Стела Тракт. Сейчас ее заперли в темнице, она сидит в меченой камере, а десятки юнцов, одуревших от магии, едят мясо демонов в Лесу травниц.

– Ночь! – Арлен утопил лицо в ладонях.

– Мог бы мне и сказать, – заметила Лиша. – Мог бы довериться.

– Как поверил, что ты не будешь метить кожу? – спросил Арлен. – Или – тому, что ты прислушаешься и поймешь, насколько опасен избыток магии? Ты видела, каким я был, Лиша. Жил диким зверем, забыв, что такое человечность. Я чуть не бросил вас с Рожером умирать на дороге, и вам повезло, день выдался удачный.

Лиша скрестила на груди руки:

– Но с Ренной все обошлось?