Королева для нищего
Шрифт:
Домой зашла в растерянных чувствах. С одной стороны хотелось порхать от счастья, а с другой… А что с другой? Он сказал: давай просто жить.
— Ну как все прошло? — Люда, оглядываясь на кухню, тихонько выскочила в коридор, принимая у Веры куртку.
Вера вздохнула, присаживаясь на пуфик, несильно ударяясь затылком об стену.
— Нормально. Вроде…
— Вер, ты тоже без молока? — в коридор вышла бабушка, возмущенно тряся в руках газетой.
— Бабушка, ну разобрали твое молоко, завтра
— А что я Кларе Васильевне скажу?
— Скажи, что сегодня корову не доили. Бабушка, пожалуйста, отстань…
— Опять отстань… Люд, ну что вот с ней делать? — Нина Степановна махнула рукой и вернулась в зал, делая телевизор погромче.
— Судя по твоему лицу, все не очень нормально. Давай-ка мой руки и на кухню, я чай со смородиной заварила, попробуем. Расскажешь, что у вас опять стряслось.
Чай цедили почти до самого вечера, пока в дверь не позвонили.
— Кого там нелегкая принесла? — дядя Гриша со скрипом отодвинул табуретку от стола, на ходу подтягивая треники. Шаркая по полу домашними тапками, он вразвалочку дошел до входной двери, гремя замком, — Вам кого?
— Вера дома?
Клинкова подавилась последним глотком чая, услышав голос Артема. Выскочила из-за стола, поскальзываясь на линолеуме носками. Запыханная появилась в коридоре, отодвигая дядю Гришу в сторону.
— Это ко мне, иди.
— Верка, а кто это? — родственник с настороженностью пробежался по внушительной громоздкой фигуре Исаева, недоверчиво прищурившись.
— Это мой друг, иди, иди…
Артем хмыкнул, засовывая руки в карманы джинс, продолжая топтаться на пороге. Гриша последний раз посмотрел на Исаева, медленно вернулся на кухню.
— Друг? — Артем улыбнулся, хватая Веру за руку и притягивая к себе. Она обожала, когда он был в таком настроении.
— Неужели закончил дела? — Вера закусила губу, подходя к нему ближе, хватаясь за его куртку.
— Закончил, представь себе. Ты такая зануда, Рыжая, если честно…
— Но…
— Но я слишком соскучился по этому занудству, — Артем снова улыбнулся, целуя Веру в губы. И мир в очередной раз остановился, когда она повисла у него на шее, чувствуя еще не выветрившийся запах выкуренной на улице сигареты и терпкого одеколона.
— Что здесь происходит? Вера, кто это?
«Ведь еще подумала, что надо было выйти в подъезд, а не обжиматься в коридоре».
Нина Степановна резко изменилась в лице, когда Клинкова недовольно оторвалась от мужчины, поворачиваясь к бабушке.
— Бабушка, познакомься, это Артем…
— Добрый вечер, Нина Степановна, — Исаев передернул плечами, смотря на женщину с высоты своего роста, — Приятно с вами наконец познакомиться.
Он был крайне спокоен, даже расслаблен, чего было нельзя сказать о бабушке. Вера видела, как она внимательно сверлила мужчину взглядом, сердито рассматривая его поверх очков, а потом презрительно дернула головой, задирая кончик носа.
— Не сказала бы, что это взаимно, молодой человек, если можно
— Хочу забрать Веру к себе в гости. Мы давно не виделись, нам есть, что обсудить, — несмотря на выпады женщины, Исаев продолжал стоять напротив, смотря ей прямо в глаза. Вере на секунду стало от этого неловко, потому что даже в такой ситуации, Артем в очередной раз всем доказывал, кто здесь главный.
— Знаю, я ваши обсуждения… Никуда она не поедет.
— Баб…
— Я сказала нет. Мало того, что ты столько времени из-за него убивалась, столько слез пролила, так ты еще толком в себя не пришла, после того, что случилось. Ты никуда не поедешь.
— Нина Степановна, — вмешался Артем, — Вера уже большая девочка, чтобы самостоятельно решать, куда и с кем она может поехать. Если она сейчас сама решит, что останется дома, я без проблем уйду, и даже не буду уговаривать.
Из-за угла показались две пары глаз Люды и Гриши, наблюдавших за разразившимся скандалом в прихожей. Вера посмотрела на них, потом на лихо краснеющую от злости бабушку и повернулась к Артему.
— Дай мне пару минут собраться, — громко, чтобы все присутствующие в квартире слышали о принятом решении.
— Жду тебя в машине, — Артем неожиданно поцеловал девушку снова, — Всего хорошего, Нина Степановна. Я вашу внучку в целости и сохранности привезу завтра утром, не переживайте так сильно, а то давление скаканет, — и улыбнувшись, покинул квартиру.
— Хамло-о-о-о, — крикнула ему вдогонку Нина Степановна, а потом резко повернулась к Вере, — Ты никуда с ним не поедешь. Только через мой труп.
— Поеду.
Клинкова гордо задрав голову, прошла мимо бабушки в свою комнату, трясущимися от напряженной встречи двух дорогих ей людей руками, достала из шифоньера джинсы и свитер.
— А я сказала не поедешь. Да ты только посмотри на него… Господи, Вера, что ты творишь? Он ведь тебе в отцы годится, одумайся…
— Да люблю я его, люблю. Понимаешь? — Клинкова не сдержавшись, закричала, отшвыривая от себя штаны, — Тебе проще меня убить прямо здесь, чем удержать. Особенно сейчас. Не могу я без него, сама ведь знаешь, как плохо мне было. Не держи меня, все равно уйду.
— Милая моя, дорогая, одумайся, — молила бабушка, подходя ближе и беря Верины ладони в свои, — Да не для тебя он. Посмотри, кому ты себя отдаешь.
— Если б был не для меня, мы бы не встретились, ни тогда, ни сейчас. Бабушка, пожалуйста, не нужно, — Вера вытерла выступившие слезы, поднимая с пола брошенные джинсы и суетливо натягивая их на себя.
— Нина Степановна… — в комнате появилась Люда, осторожно обнимая женщину за плечи, но она неожиданно резко оттолкнула ее от себя, снова меняясь в лице.
— Не пущу-у-у, — встала в дверном проеме, хватаясь руками за косяк, широко расставив ноги, — Это тебе придется меня убить, чтобы выйти. Не выйдешь ты из этой квартиры, Верка, не выйдешь… Только не к нему.