Королева дорог
Шрифт:
Она вдруг посмотрела на меня, я сидела бледная на постели. На моём лице опять остались одни глаза за эти полторы недели. Кристина прищурилась.
— Что с тобой случилось? — прямо спросила она.
— Ничего, — пожала плечами я и воровато отвела глаза.
Мне так хотелось поделиться с ней! Горечь стояла в горле.
— Это опять из-за Стаса? Что с ним Марина? Но они уже не вместе, она даже не ночует у него. Похоже, они опять расстались, но решили на этот раз мирно. Успокоила?
Я нервно улыбнулась.
— Не очень. В тот день, когда он приехал из Москвы, он повёз меня
— И между вами… Ч-чёрт! Ну, ты и скрытная! И молчала!
Она села на постель рядом со мной, её улыбка растаяла от моего растерянного вида.
— Он ни разу не пришёл после того?
Я кивнула, встав с постели и накинув лёгкий халат. Я не видела то, как Кристина отреагировала на слова, да мне и так всё было ясно.
А она, судя по всему, тоже не знала, что сказать мне, как и я ей — в столовой.
Потом она собралась и произнесла: — Наплюй на него, я же говорила тебе, что постоянство не для него. Ты же не надеялась…, - она не закончила фразы, прочла в моих глазах обратное — надеялась, надеялась, ещё как надеялась.
Она глубоко вздохнула.
— Он разбил тебе сердце, Аглая. Но ты этого захотела сама. Извини, я ничем тебе помочь не могу…
Стук в дверь, резкий и решительный прервал её слова. Я застыла со щёткой в руках, расчёсывая свои длинные волосы.
— Войдите, — сказал я.
Дверь быстро распахнулась, и мы увидели Стаса. Его лицо было непроницаемым, даже холодным.
— Ты была у меня в кабинете в моё отсутствие? — спросил он без предисловий.
Я растерялась, метнув взгляд на Кристину. Наверное, и выглядела я, как загнанный зверёк.
— Нет, — отрицательно замотала головой я.
Его взгляд был твёрд.
— Поднимись ко мне сейчас, — сказал он и закрыл дверь за собой, уходя.
Я начала лихорадочно переодеваться, а слёзы капали мне на грудь. Кристина видела это, но ничего не говорила.
— Они м-меня подозревают? Но я ведь не могла…, - тихо сказал я.
— Перестань, они сейчас всех подозревают. Ты не реви только, а то и, правда, подумают, что это ты.
— Это глупо, — выдохнула я.
Мы поднялись на третий этаж вместе, вошли в кабинет. Я испугалась. В нём собрались все члены команды Стаса, в том числе и Свен с Патриком.
За компьютером сидел Вадим, задумчиво глядя на монитор.
Я подошла к Стасу, боясь смотреть на него.
— А, Аглая, — улыбнулся Вадим, — Я не знаю, почему тебя Стас выдернул. Ты что-нибудь, может, видела, слышала… Компьютеры здесь, подключенные к Интернету, только у меня и Стаса. К нему в кабинет никто посторонний не заходил? Или вообще — никто?
Я покачала головой, не в силах выдавить из себя — я не видела.
— Ну ладно, ты свободна. Думаю, что ты зря прибежала сюда. Иди.
Я повернулась и столкнулась со Стасом. Он отошёл, глядя на меня сверху вниз.
— Стас, ты думаешь, что девчушка могла это сделать? — услышала я голос Вадима.
Он ничего не ответил. Кристина шла за мной следом.
— Ну вот, а ты испугалась, — улыбнулась она.
Я же расплакалась, идя по лестнице, ничего не видя перед собой из-за слёз. В его глазах я видела
Я остановилась, пытаясь разглядеть ступеньки.
— Ты что? — воскликнула Кристина, развернув меня к себе. — Не смей так убиваться!
У меня началась истерика, я дрожала перед ней, ничего не понимая. Она с размаху ударила меня ладонью по лицу.
Я в один момент замолчала, будто выключили.
— Он не стоит того, Аглая, — она обняла меня за плечи и отвела в комнату, успокоив.
Мне было жаль себя, но как-то слабо, будто всё равно.
Вечером я читала книгу, практически ничего не понимая, думая о другом. Мне было ещё тоскливее, ещё больнее, легче не становилось. Я долго разговаривала с Кристиной этим днём, она рассказывала о своей жизни, говорила, что во мне узнавала себя. И то, как я себя вела, и что чувствовала. Прежде чем Вадим назвал её своей женщиной, прошло два года её мучений, слёз и сомнений. Он то был с ней, то нет, оставаясь на ночь и не заходя после этого на порог неделями.
Таковы мужчины этого дома.
Такова свободная любовь.
Но самое неприятное было то, что эта любовь не понимала постоянства. Самое главное — это познавать всё новые и новые ощущения в объятиях разных мужчин и женщин, не задумываясь особо, с кем ты, а просто получать удовольствие — и всё.
Я не понимала этого. Не могла я представить себе, как меня трогают руки человека, о котором я совсем ничего не знаю и не хочу знать. Мне казалось это мерзким, даже тошнило от этих мыслей. А хотела я прикосновений только одного мужчины — Стаса.
На следующий день я наблюдала из окна, как во дворе устанавливают огромную сцену, готовятся к празднику, который устраивал Стас. На это у него ушёл почти месяц (потому он и летал ещё раз в Москву), должен был состояться завтра.
Я не хотела никакого праздника. Воспоминания о мотоцикле и оегоюношеском блеске в глазах не давали мне спокойно спать ночью.
Видела я его и из окна, он руководил всем процессом, был такой весёлый, энергичный. Часто, проходя по дорожке под моим окном, я слышала обрывки разговора его с кем-нибудь. Ничего интересного для меня в них не было, а его голос только переворачивал всё внутри.
Издалека я видела и Мишу, который настойчиво «добивался» меня 1 мая, но он меня абсолютно не волновал.
После обеда, к вечеру, стали съезжаться гости — я слышала шумные голоса, работу двигателей мотоциклов за углом дома, смех девушек.
Сидя у себя в комнате и не выходя из неё (есть мне совсем не хотелось), я чувствовала себя принцессой, закованной в цепи. Но они были невидимыми, только осязаемыми.
Я не могла выйти, потому что не хотела себя чувствовать бедной родственницей на балу жизни. Я представляла себе, как Стас сейчас веселится, встречает старых друзей, гостей, придаётся воспоминаниям, смеётся, купается во внимании красивых девушек, а я… Я маленькая серенькая мышка — вот кем я себя ощущала. Та, о которой он не вспоминает, совсем не думает, с которой у него не было ничего особенного, потому что она ничего не знает и не умеет в сексе (вот дурочка!), а ведь он попробовал в своей жизни многое…