Королева дорог
Шрифт:
— Ты состоишь в мотоклубе? И в каком?
— «Железные волки». Пять лет был с ними. Путешествовал, работал в их салонах, да всё было. Теперь они приезжают сюда раз в год, я устраиваю вечеринку дли них и их гостей. Ну, и иногда, если получается, езжу с ними на международные байк-шоу. В этом год они устраивают байк-шоу в конце июля в Ростове.
Я невольно бросила взгляд на его предплечье, на котором сейчас хорошо была видна татуировка. Оскалившийся волк в огне — теперь это выглядело очень символично.
— А вообще, я уже почти забыл, что такое дух свободы.
При последних словах он улыбнулся, глядя на меня своим странным сегодняшним взглядом, каким-то раскованным, завораживающим. Вот только при его словах я сделала лишь попытку улыбнуться, мне было невесело, вспоминая вечерний разговор с Кристиной.
— Иногда привожу его в порядок, кое-что подделываю, если застоялся. Если тебе интересно, это модель Softail, очень мне нравятся именно такие байки, их чувствуешь отлично, и на долгие расстояния можно ездить свободно.
Я ещё раз оглядела мотоцикл, отмечая красивые линии бака, плавно изогнутого, широкого руля, хромированных спиц в колёсах, кожаной отделки сиденья, кофр, сделанных в стиле седельных сумок ковбоев. Дополняла впечатление картина на баке, говорившая о стае и волке-одиночке. «Мы стая, но мы одиноки» — почему-то вдруг подумалось мне. Всё это создавало неповторимое впечатление мужского стиля, помноженное на то, что сидел на «Харлее» Стас, и это ему очень шло.
Он слез с мотоцикла, поставил его на подножку и принялся натирать до блеска бак с круглым спидометром посередине.
Одет Стас был в тёмно-серую трикотажную майку, чёрные джинсы, да на ногах тяжёлые сапоги с жёсткой подошвой — наверняка надел специально для поездки.
Перейдя к трём круглым фарам впереди, он спросил: — Жарковато сегодня, да?
— Да, очень. Ты давно приехал?
— Утром. Потом поспал немного, так что я сейчас… — он странно посмотрел на меня, замедлив движения. Так и не окончив фразы, выкинул тряпку и снова сел на мотоцикл, убрав подножку.
— Ты когда-нибудь каталась на таком? — спросил он.
— Нет, — покачала головой я. — Я вообще на мотоциклах не каталась.
— Правда? — он сделал вид, что очень удивился.
Вдруг его рука, слетев с руля, поймала мою. Он слегка потянул меня к себе. Я удивилась, распахнув глаза и встречаясь с его тёмным, ставшим мягким взглядом.
Смотрел он сейчас на меня совсем непонятно.
— А хочешь прокатиться?
Я не испугалась, но почувствовала, как что-то ёкнуло в груди. Дрожь завибрировала во всём теле, дыхание сбилось, и Стас это заметил. Конечно, я поняла, о чём он говорил. Вовсе не о прогулках на мотоцикле. Не знаю, как у меня хватило смелости прямо в глаза сказать ему: — Хочу.
Наверное, в тот момент я вспомнила все свои ночи в одинокой девичьей постели с горячими простынями, с мыслями о нём.
— Тогда поехали, малышка. Я покажу тебе здесь красивые места недалеко.
Меня прошиб пот, ноги сделались ватными.
— Садись сзади, помочь?
— Нет, я поняла.
Я встала на маленькую подножку, перекинула ногу через сиденье и села сзади него.
— Держись за меня или за поручни по бокам, хорошо?
Я слегка приобняла его плечи, чувствуя руками и всей своей сущностью сильное тело. Он завёл двигатель, тронулся, поставил ноги на плоские подножки далеко впереди, и мы поехали. Поза его была расслабленная, спину Стас держал прямо, а я была вынуждена почти обхватывать его голыми ногами. Довольно большие сумки по бокам заднего колеса не давали подальше отодвинуться. Я с досадой покосилась на горизонтальную крышку кофры, три ряда заклёпок на чёрной коже будто подмигнули мне в ответ. Стас, когда мы ещё ехали по алее двора, повернул голову и откровенно оглядел мои обнажённые колени, прижатые к нему. Я могла бы поспорить на что угодно, что в этот момент он улыбнулся.
Прижавшись сильнее, я поняла, что не обнимать его не получится, и от этой неизбежности немного расслабилась, наслаждаясь поездкой. Это было необычное чувство. Полёта и езды одновременно. Но пока мы ехали по двору, скорость была небольшой.
Подъехав к воротам, он махнул охраннику, мы немного подождали, пока нам откроют. Я оглядывалась, думая, чтовсевидят меня со Стасом на мотоцикле!
Но во дворе никого не было, как назло.
Мы выехали, и я даже немного испугалась быстроты. Мои груди, не стеснённые ничем, кроме мягкой ткани, вдавились ему в спину. Двигатель работал ритмично, не раздражающе, и мне даже казалось, его даже иногда было неслышно за свистом ветра в ушах.
Мы не поехали по дороге, ведущей в город, а свернули налево, на просёлочную.
С востока уже двигалась ночь, в небе была видна большая часть молодой луны. Пока мы ехали, солнце село.
Я чувствовала, как волосы развеваются сзади, ветер резко бился о лицо. Я зажмуривалась, когда Стас увеличивал скорость.
Теперь мне понятна была эта сторона свободы. Романтическая и красивая, как в сказке!
Слева скоро появился лес, и Стас свернул к нему, уменьшая скорость. Подъехав, он остановился.
— Ну, как, понравилось? — хрипло спросил он.
Я слезла с мотоцикла.
— Да. Очень. Но иногда было страшно из-за большой скорости.
Он тоже перекинул ногу, поставил мотоцикл на устойчивую подножку.
— Это с непривычки. Знаешь, как я его называю? У меня даже здесь на баке написано, — он ещё раз провёл по нему ладонью. — Король дорог. Я еще, когда в группе играл, сразу после школы, не слезал с него. Потом и меня так называли.
— Король дорог?
Он кивнул.
— Красиво. Ты сам придумал?
— Да. Мне так кажется, но точно уже не помню.
— Можно я тебя буду так называть? — тихо спросила я. Интимность этой минуты действовала на меня.
Вокруг пели сверчки в поле, мы были далеко от дома, и тёплая летняя ночь опускалась сверху.
— Называй, мне нравится, хотя так ко мне обращаются только друзья байкеры, — он опять взял меня за руку и потянул к себе. Опершись о мотоцикл, он поцеловал меня.
Я совсем не умела целоваться, один раз меня целовал в жизни мальчик, когда мне было четырнадцать, да это и поцелуем нельзя было назвать.