Королева дождя
Шрифт:
— Он — не христианин, — с нажимом произнес Майкл, глядя только на Анну. — И это — настоящая проблема. — Он начал цитировать Библию: — «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными…» [12] .
Анна опустила глаза на земляной пол. Она и сама отлично знала этот отрывок. Он был положен в основу множества христианских романов, которые она читала в юном возрасте. Стандартный сюжет был таков: девушка бросала своего возлюбленного-нехристианина ради своей веры. В конце книги она всегда находила ему замену: более доброго, красивого и — христианской веры. Тогда Анне эти
12
[12]2Кор. 6:14.
— Хорошо, — вздохнул Майкл. — Если ты действительно выбрала этот путь, я вынужден попросить тебя уволиться из миссии. Ты должна написать заявление.
Анна нервно сглотнула. Она посмотрела на Мтеми и встретила его отстраненный взгляд. Он молчал.
— Хорошо, — Анна удивилась, услышав собственный голос, — она говорила твердо, спокойно. — Если ты дашь мне бумагу и ручку.
Майкл порылся в кармане.
— У меня с собой только ручка, — сказал он.
Анна открыла чемодан. Быстро перебрав одежду, она нащупала твердую обложку романа Элеоноры. «Из Африки».Она вырвала титульную страницу и начала писать на ее обороте. Ее рука двигалась быстро, пальцы крепко держали ручку, чтобы не была заметна дрожь.
Я, Анна Мейсон, сим увольняюсь из Внутренней миссии Танганьики.
Прежде чем отдать это короткое заявление Майклу, Анна перечитала его. Буквы казались слишком маленькими, слишком обыденными, чтобы передать значение написанного, — такое важное и необратимое.
— Минутку.
Анна повернулась к чемодану и выудила из него измятый листок бумаги. Это была ее «должностная инструкция», драгоценное подтверждение ее статуса. Руки у нее дрожали, когда она протянула ее Майклу.
Тот пристально посмотрел ей в глаза, принимая документ. Анна почувствовала, что в тот миг, когда бумага перешла из ее рук в его, эта утрата стала окончательной и бесповоротной.
— Ты все еще можешь передумать, — сказал Майкл.
Анна покачала головой.
Взгляд Майкла стал жестким.
— Тогда ты должна понимать, Анна, что нашей дружбе конец. Это же распространяется и на всю мою семью, — он резко развернулся и вышел из хижины.
Анна метнулась к маленькому окошку. Она видела, как Майкл шагает прочь из деревни, как за ним бежит детвора и собаки. Его слова не выходили у нее из головы.
Нашей дружбе конец. Это же распространяется и на всю мою семью.
Мтеми встал рядом с ней — не прикасаясь, но все же настолько близко, что Анна ощущала тепло его тела.
Они стояли молча, пока неясная фигура доктора не растаяла вдалеке.
Когда, наконец, он пропал из виду, Анна позволила себе медленно выдохнуть. Теперь она больше не была миссионеркой. Представлялось невозможным столь резко отказаться от всего, чего она добивалась так долго. Она пыталась смириться с этим, как вдруг ей в голову пришла другая мысль — неожиданная и пугающая. Возможно, она также более не вправе называть себя христианкой. Она, избравшая жизнь в языческой деревне и вождя племени в качестве своего мужа. На миг она вдруг почувствовала себя так, будто стоит на краю пропасти,
Рука Мтеми легла на плечо Анны — этот простой жест вызвал у нее ощущение, будто он коснулся каждого ее нерва. Она обернулась. Они стояли настолько близко друг к другу, что Анна чувствовала дыхание Мтеми на своей коже. Ритм его сердцебиения, совпадающий с ее собственным.
— Ходи! — Снаружи послышались мягкие шаги и приветствие.
Мтеми быстро отступил от Анны. Через миг на пороге появилась женщина, которая замерла от удивления при виде их двоих, стоящих у окна.
— Элия… — Анна улыбнулась, узнав в гостье немолодую уже мать, последние роды которой принимала именно она.
Африканка, казалось, не обратила на нее никакого внимания. Она демонстративно повернулась к вождю, уважительно склонив голову и одновременно пытаясь смотреть на него.
— Разве сейчас не время для еды? — спросила она.
— Разумеется. Мы готовы, — поспешно ответил Мтеми.
Стоя рядом с ним, Анна чувствовала себя школьницей, которую уличили в нарушении правил. Ей вдруг безумно захотелось рассмеяться. Пока она боролась со своими эмоциями, пытаясь сохранить серьезный вид, Мтеми смотрел на нее. Он замялся, но затем уголки его рта начали подрагивать — он едва сдержал улыбку. Элия нахмурилась.
Мтеми примирительно улыбнулся африканке, повернулся в сторону двери и сказал Анне:
— Пойдем.
Элия посторонилась, и вождь вышел наружу. Но, прежде чем Анна последовала за ним, женщина вклинилась между ними.
Анна и Мтеми завтракали вместе со Старой Королевой и членами семейства вождя. Анна узнала Китаму, Патамишу и нескольких младших детей, когда они расселись перед королевскими хижинами и приступили к трапезе. Маленькая девочка обходила всех по кругу с наполненным водой калебасом, сливая на руки каждому из присутствующих. В это время Элия подала огромный глиняный горшок с угали.
— Тебе нужны тарелка и ложка? — спросил Мтеми Анну.
Анна почувствовала, как несколько пар глаз уставились на нее, ожидая ответа.
— Нет-нет, — Старая Королева сама ответила на вопрос сына. — Она с удовольствием будет есть по-африкански. Мы уже разделили с ней вчера трапезу. — Она повернулась к Анне. — Не так ли?
Анна благодарно улыбнулась, чувствуя, что женщина пытается помочь ей стать с ними единым целым и что этот жест является весомым для всех остальных.
— Так.
Мтеми первым взял щепоть угали из горшка, который поставили в середину круга. Вслед за ним этот жест повторили и все остальные — дети сами брали еду, женщины брали угали наравне с мужчинами. Анна знала, что это было довольно необычно. По традиции в Африке мужчины едят первыми, а женщинам и детям достаются лишь объедки. Анна гадала, всегда ли ваганга настолько отличались от прочих племен своего народа, или же это отличие возникло благодаря влиянию извне. Возможно, влиянию Мтеми — или Кики.