Королева дождя

Скоулс Кэтрин

Когда сумка Зании стала полной, он повел Анну обратно, шаг в шаг повторяя путь, по которому они пришли сюда. Когда они уже подошли к опушке леса, их встретил смех. Громкий, мужской, многоголосый смех.

— Воины, — сказала Анна. Пульс у нее участился.

Мтеми…

Оба они направились в ту сторону, откуда доносились голоса. Анна уже представляла себе картину — воины смеются до упаду над чьей-то шуткой, хлопая себя по бедрам, как всегда делают, когда услышат что-то смешное. Они любят пошутить, разыграть друг друга, и даже во время работы. В этом ощущалось желание наслаждаться жизнью настолько, насколько

это возможно. Анне пришло в голову, что смех — это тот звук, который у нее больше всего ассоциируется с новой жизнью. Не только смех воинов, но и смех старых людей, матерей, девушек, детей. И ее смех тоже. За последние пару недель она смеялась больше, чем за долгие месяцы работы в миссии.

То же самое происходило и с местными жителями в Лангали. Анна и Стенли проводили свои дни в трудах и заботах, африканцы же, похоже, смотрели на жизнь проще. Это всегда вызывало замешательство у миссионеров и даже выводило их из себя. В конце концов, это ведь африканцы болели, голодали, жили в нищете, боялись…

— Африканцы любят смеяться, — поделилась Анна своим наблюдением с Занией.

— Конечно! — Знахарь часто закивал в знак согласия. — Мы должны быть счастливы тем, что имеем. Рано или поздно проблемы найдут нас. Разве нужно быть серьезными, раз времени так мало? — Он обернулся к Анне, ожидая ее ответа.

— Разумеется, — кивнула она. — Время.

Пока она говорила эти слова, в ее сознании появилась непрошенная строка из Библии:

«Время рождаться, и время умирать…» [13]

Она отогнала эту мысль, заменив некоторые слова своими собственными.

Время выходить замуж…

Выйдя из леса вместе с Занией, Анна замерла, чтобы запечатлеть в своей памяти необыкновенную сцену, представшую ее взору. Под пурпурным небом стояла группа воинов. Все высокие и стройные. Копья лежат на их обнаженных плечах. Тела обернуты красной тканью. Знаки, нарисованные такого же цвета глиной, украшают темную сияющую кожу.

13

[13]Еккл. 3:2.

Даже рассказывая смешные истории, они выглядели величавыми. Внушали благоговейный трепет. Были опасными.

Зания поприветствовал их. Когда мужчины обернулись на его голос, взгляд Анны пробежал по всем лицам. Почти сразу она нашла Мтеми, стоящего в центре круга. Ее сердце екнуло, когда он направился в ее сторону.

— У тебя все хорошо? — спросил Мтеми.

Анна улыбнулась:

— Все хорошо.

— Ты замечательно выглядишь, — продолжил вождь. Затем добавил чуть тише: — Ты прекрасна.

Анна почувствовала, как легкий румянец разливается по ее лицу.

— Вы добыли мясо! — Зания указывал в сторону темной груды туш, сваленных на землю неподалеку.

Благодарная тому, что он отвлек внимание воинов от Анны, она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть добычу. Она узнала антилопу дик-дик, лежавшую сверху. Анна напряглась, потому что вспомнила, как Майкл застрелил одну такую во время ее первого путешествия в Лангали. И как та не сразу умерла… С тех пор мясо множества диких зверей подавалось к столу в доме миссии. И хотя оно было вкусно приготовлено Орденой, Анна никогда не получала удовольствия от такой еды.

— Все в порядке, — сказал Мтеми Анне, заметив, что она нахмурилась. — Мы убили обоих.

Анна непонимающе посмотрела на него.

— Мы

убили пару.

Девушка озадаченно помотала головой.

— Нельзя убивать только одного, — пояснил Мтеми и умолк. Когда он снова заговорил, голос его смягчился. — Они выбирают себе пару на всю жизнь. Если один умирает, второй обречен жить в одиночестве.

Анна посмотрела на недвижимое тело маленькой антилопы. Ее остекленевший глаз смотрел прямо на девушку. Окинув взглядом остальную добычу, она увидела и вторую дик-дик — ее хрупкую рыжевато-коричневую ногу с маленьким черным копытцем. Пара на всю жизнь; вместе и в смерти.

«Как же такое может быть? — размышляла Анна. — Почему, тогда как большая часть живых существ находит замену потерянному супругу, другие выбирают пару на всю жизнь? Это ведь очень жестокий приговор — жить в одиночестве. Но, с другой стороны, между такими животными возникает столь сильная, нерушимая связь, что этому можно лишь позавидовать». Подобно многому, с чем она столкнулась в Африке, у этого явления тоже было две стороны. Вот и охотники, убивая обоих животных, проявляли милосердие.

Костер потрескивал и искрил, когда Анна помешивала угли палкой, пытаясь сделать так, чтобы огонь разгорелся сильнее. Она никогда не ладила с огнем. В Австралии этим всегда занимались мужчины — они кололи дрова и разжигали огонь для барбекю. Но здесь, в деревне, эта работа считалась исключительно женской, и Анна решила овладеть этим искусством. Придвинувшись поближе к костру, она сильно подула на угли. Те полыхнули огнем, а в лицо ей полетел пепел. Когда она села на место, отгоняя от себя дым, перед ее лицом появилось нечто. Прямоугольный коричневый сверток.

— Для тебя, сестра Мейсон. — Эти слова были произнесены по-английски.

Анна повернулась и увидела молодого африканца в голубой рубашке и брюках.

— Кто ты? — спросила она.

— Я — почтальон. Принадлежать Джермантаун. Я доставить этот пакет твои руки.

Он протянул ей нечто, завернутое в мятую коричневую бумагу и перевязанное веревочкой. То, что предназначалось «для сестры Мейсон», а отправителем была указана Джермантаунская миссия. Анна тотчас узнала почерк. Она прижала сверток к груди и, не обращая внимания на разочарование наблюдавших за ней, унесла его, чтобы вскрыть в своей хижине. Войдя внутрь, она разорвала бумагу, не справившись с узелками на веревке. В конце концов обертка была сорвана. Внутри лежала пара наволочек. Анна разложила их на шкуре леопарда, служащей покрывалом на ее кровати. На уголке одной из наволочек была вышита мелким крестиком буква «А». Уголок другой был украшен буквой «М». Анна рассматривала подарок. У нее перехватило дыхание, когда она представила, как Сара склонилась над вышивкой. Она, должно быть, делала это во время дежурства в больнице, догадалась Анна, чтобы сохранить это в тайне от Майкла. Чувствуя вину, она все равно продолжала вышивать.

К подарку прилагалось письмо. Анна открыла его, и листы тонкой бумаги тихо зашелестели в ее руках. Она заметила, что письмо было написано от руки, а не напечатано на машинке в доме миссии, как прочие письма. Почерк то и дело менялся, и это свидетельствовало о том, что письмо писали в несколько приемов.

«Дорогая Анна, — писала Сара, — словами не передать, как сильно я по тебе скучаю. Майкл запретил мне общаться с тобой. Я не знала, что мне делать. Я должна слушаться своего мужа. Но все равно ты навсегда останешься для меня самым дорогим другом. Я очень хочу увидеть тебя, но едва ли у меня получится это сделать».