Королева красоты

Аддамс Петтер

Мейсон вернул заметку своей клиентке.

– Когда вы взяли себе имя Элен Эддар?
– спросил Мейсон.

– Как только исчезла из своего города.

– Некоторые мои вопросы, возможно, покажутся вам неожиданными, сказал Мейсон.
– Отца вашего ребенка случайно звали не Эддар?

Она плотно сжала губы и покачала головой.

– Есть факты, которых вам лучше не касаться, мистер Мейсон.

– Так вы считаете, что газета сможет напасть на ваш след?

– К сожалению, да. Если они начнут раскапывать прошлое моей семьи, то обязательно обнаружат,

что моя мать вышла вторично замуж за Генри Леланда Берри, и после ее смерти я появлялась в том городе, чтобы доказать, что являюсь ее дочерью и получить наследство... Можете себе представить, мистер Мейсон, мое состояние. Я стыдилась попадаться матери на глаза в течение всего того времени, пока известие о моем бесчестии могло нанести ужасную травму и ей, и всей моей семье, а потом, после ее смерти, появилась и забрала все деньги! Но поверьте мне, мистер Мейсон, я сделала это только потому, что никаких других родственников уже не осталось. И деньги перешли бы в государственную казну.

– А сейчас вы хотите, чтобы об этой истории не вспоминали. Так я вас понял?

– Совершенно верно.

– Но если я вмешаюсь, - заметил Мейсон, - у газеты, естественно, будет основание предполагать, что вы находитесь где-то поблизости от меня.

– В Лос-Анджелесе живет несколько миллионов человек, - ответила она.

– Вы думаете, будет трудно напасть на ваш след?

– Они могут найти меня только одним путем - через Индианаполис. И единственное, что надо сделать, - это остановить действия газеты до того, как она обнаружит мой след в Индианаполисе.

Мейсон кивнул Делле Стрит:

– Соедини меня с главным редактором "Гловервиллской газеты", Делла.

– Мне можно сообщить ему, с кем он будет говорить?
– спросила секретарша.

Мейсон кивнул:

– Только будет лучше, если звонок последует с коммутатора.

Делла Стрит кивнула и вышла из кабинета, чтобы заказать Герти телефонный разговор.

Когда она ушла, Мейсон обратился к своей клиентке:

– Скажите честно, мисс Эддар, у вас есть основания предполагать, что за всей этой историей скрывается нечто большее, чем просто желание читателя узнать о судьбе девушки, получившей приз на конкурсе красоты?

Она кивнула в ответ.

– И вы не хотите мне сказать, в чем дело?

– Я не вижу в этом необходимости. А вы скажите редактору, что я ваша клиентка?

– Подчеркивать это не собираюсь, - ответил Мейсон.

В кабинет вернулась Делла Стрит.

– Сейчас соединят, - сказала она.

– Делла, дай мисс Эддар долларовую бумажку, - попросил Мейсон.

Делла Стрит вопросительно взглянула на него.

Мейсон глазами показал на маленький выдвижной ящичек для денег. Делла открыла его, взяла оттуда доллар и с серьезным видом вручила его Элен Эддар.

– Теперь можете считать, - сказал Мейсон, - что Делла Стрит является одним из руководителей Голливуда и в данный момент собирается снимать фильм. Возможно, она захочет, чтобы вы приняли участие в нем...

В этот момент зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку и передала ее Мейсону.

– Добрый день!
– сказал адвокат

в трубку.
– Я говорю с главным редактором "Гловервиллской газеты"?.. Меня зовут Перри Мейсон. Я - адвокат из Лос-Анджелоса, представляю Голливуд, который заинтересовался делом Элен Калверт, о которой недавно писалось в вашей газете.

– Ну и ну!
– отозвались на другом конце провода.
– Для нас это, конечно, честь! Значит, мы привлекли внимание читателей не только нашего города...

– Как видите, - ответил Мейсон.
– Вам удалось что-нибудь разузнать об Элен Калверт?

– Мы наводим кое-какие справки. Уже получили, например, несколько хороших фотографий, относящихся к тому времени, когда она победила на конкурсе красоты. В честь этого события был организован банкет в Коммерческой палате, остались кое-какие бумаги и фотографии...

– Закройте это дело, - сказал Мейсон.

– Что значит "закройте"?

– Закрыть - это значит закрыть!

– Боюсь, я вас не совсем понял.

– Я сказал, чтобы вы закрыли это дело. Снимите с него ваших людей и забудьте о нем.

– Могу я поинтересоваться, по какой причине?

– Во-первых, потому, что я вам это советую. И если вы не послушаетесь, у вашей газеты будет масса неприятностей...

– Мы не привыкли, чтобы нам звонили по телефону, диктовали свои условия и угрожали!

– Я вам не угрожаю, - ответил Мейсон.
– И у меня нет никакого желания вам угрожать. Я просто представляю интересы одного из моих клиентов и делаю первый шаг, который является необходимым для защиты этих интересов, а именно: я говорю вам, чтобы вы забыли об этой истории. Вы, со своей стороны, тоже можете действовать через адвоката, который будет представлять вас. Я предпочел бы иметь дело с вашим адвокатом. Ему я и объясню, на каких с юридической точки зрения законных основаниях я поступаю подобным образом.

– А мне вы не можете назвать хотя бы одну причину, почему вы этого требуете?
– спросил редактор.

– Вы когда-нибудь слышали о таком термине, как "право личности на негласность"?

– О чем только не слышат редакторы газет, - прозвучало в ответ. Хотя я представляю себе этот пункт закона довольно смутно, но все же слышал о нем.

– Этот пункт, в частности, предусматривает, что каждый человек имеет право на то, чтобы его имя не афишировали и не склоняли, если он сам того не захочет.

– Минутку, - перебил его редактор.
– Я не адвокат, но все же знаю, что этот пункт имеет и исключения. Если человек становится известным или популярным, он уже не подпадает под этот пункт. И если человек сам способствует тому, чтобы стать популярным...

– Прошу вас, не трактуйте мне пункты закона, - сказал Мейсон.
– А просто попросите своего адвоката позвонить мне по телефону.

– Вы считаете, что я не прав и хотите обсудить это с адвокатом? спросил редактор.

– Отнюдь нет, - ответил Мейсон.
– В своей формулировке вы правы. Но после определенного срока, прошедшего с тех пор, как человек был популярен, он снова приобретает право на то, чтобы его имя не склонялось в газетах.