Королева Кристина
Шрифт:
Положение Делагарди после женитьбы стало довольно щекотливым. Период между январём и мартом 1647 года был особенно напряжённым для всех участников любовной драмы. Государственный совет и риксдаг приступали к Кристине с требованиями выйти замуж, а она уже пришла к решению замуж не выходить. Кристина безответно была влюблена в Делагарди, и тому пришлось применить всю свою обходительность и ловкость, чтобы противостоять её вспыхнувшей страсти. Можно вообразить, какие чувства испытывал граф, ежедневно чувствуя на себе знаки внимания со стороны непривлекательной августейшей особы с неухоженными волосами, косыми плечиками, обезображенным бюстом и мужским голосом! Оттолкнуть от себя влюблённую королеву было чревато потерей власти и богатства, и граф обратился за помощью к французскому послу, к мнению которого Кристина внимательно прислушивалась. «Он признался мне, — писал Шану, — что оказался в трудном положении, и попросил меня помочь склонить королеву в пользу
…А отвергнутый пфальцграф без дела слонялся по Стокгольму. Чтобы подсластить горькую пилюлю бывшему жениху, Кристина в январе 1648 года назначила его генералиссимусом и главнокомандующим шведской армией в Германии. Королеве было нелегко и тут преодолеть сопротивление канцлера, но она, в конце концов, добилась своего. Это тоже было неслыханное дело — отдать судьбу армии и всей войны, предоставить всю полноту власти и решений 25-летнему графу-иностранцу! Кристина успокоила и удивила всех своими аргументами: во-первых, Карл Густав своими делами в Германии вполне доказал пригодность к этой должности; во-вторых (и это было главное), она пообещала рано или поздно выйти за него замуж, причём не по любви, а сугубо по государственным соображениям, идя навстречу пожеланиям риксдага и Госсовета. Министры спорить с такими доводами не стали и вынуждены были с рекомендацией королевы согласиться.
Решающая беседа с женихом произошла в начале 1648 года в присутствии Ю. Маттиэ и графа Магнуса [32] . Кристина сказала, что дала обещание кузену в то время, когда была не в состоянии распоряжаться не только собой, но и крестьянским подворьем.
Теперь она даёт ему полную свободу. В то же время, добавила она, если уж ей и придётся выходить замуж, то всем кандидатам она непременно предпочтёт именно его. В любом случае она собирается назначить его своим наследником — так будет лучше для всех, в том числе и для страны.
32
Детали этой беседы взяты из заметок самого Карла Густава.
Карл Густав ответил, что в таком случае для него всё теряет значение и он хочет удалиться из Швеции. Кристина, назвав это романтическими бреднями, сказала, что он упрямствует только из-за того, что сам не понимает своей пользы. Его намёк на то, что невеста, возможно, полюбила другого, королева отмела замечанием, что не обязана в этом ни перед кем отчитываться, и снова повторила: если риксдаг вынудит её к браку, то он станет её мужем.
С этим Карл Густав отправился на войну в Германию.
Были ли у Кристины другие женихи? Да, были. Бранденбург делал несколько «заходов» с предложением реализовать замысел покойного Густава II Адольфа женить курфюрста Фридриха Вильгельма на шведской королеве. Когда стало обсуждаться предложение о том, чтобы Фридрих Вильгельм оставил свою веру — кальвинизм и принял лютеранство, Кристина произнесла громкую фразу: «Мужчина, который предаёт своего Бога, никому не может внушать доверия» [33] . Свои предложения делали датский королевский двор, курфюрст Пфальцский, король Испании Филипп IV, принц Португалии, сын обезглавленного английского короля Карла I и короли Польши. Все эти попытки не имели успеха и пресекались Кристиной на самом раннем этапе. Для замужества нужно было иметь больше сердца, чем для войны, говорила она. Любовь и брак несовместимы. Она же, как известно, до брака опускаться не желала, ибо хотела подняться над недостатками своего пола на такую высоту, которой не достигала до неё ни одна женщина.
33
Интересно бы узнать, какого мнения Кристина была о женщине, изменившей свою веру.
В июле 1646 года в Стокгольм прибыло русское посольство — теперь уже от царя Алексея Михайловича. Москва уведомляла о его восхождении на престол и желала подтвердить Столбовский мирный договор от 1617 года. Кристина, возможно, вспоминая свой первый опыт общения с русскими дипломатами, приняла послов сидя на троне в полном величии и великолепии. Вокруг трона стояли 90 лакеев, члены Государственного совета, представители дипломатического корпуса. Присутствовавший на аудиенции П. Шану вспоминал, что русский переводчик молол какую-то несуразную чепуху и никто из его перевода ничего не понял. Впрочем, русские в своих национальных одеждах, отороченных соболями, произвели на француза неизгладимое впечатление. Верительную грамоту, обёрнутую в чёрный креп, посол вручать канцлеру отказался и передал её непосредственно в руки Кристины.
Между тем ситуация во дворце продолжала накаляться.
Уже после брака Делагарди и Марии Ефросиньи Карл Густав по-прежнему жестоко ревновал зятя к Кристине. Королева, со своей стороны, восприняла эту ревность
Охлаждение Кристины к Карлу Густаву и её привязанность к молодому Делагарди странным образом совпали с другим её бурным увлечением, доставившим современникам и потомкам богатую пищу для слухов, толков и самых чудовищных сплетен. Она воспылала новой страстью, и предметом её любви стала… аристократка Эбба Спарре [34] , дочь лантмаршала Ларса Эрикссона Спарре. Эббу Спарре Кристина сделала своей фрейлиной, и как только та появилась при дворе, то сразу ослепила всех своей красотой. Эббу везде звали La Belle Comtesse [35] , а слухи о красоте фрейлины достигли даже Парижа. Вполне резонно предположить, что Кристина, действуя, по-видимому, полуинстинктивно-полурасчётливо, переключилась на новый предмет, не менее достойный её королевских чувств, чтобы легче пережить крушение любви к кузену и неудачи с графом Магнусом Делагарди.
34
Похоже, имя Эбба было просто роковым для правителей династии Васа!
35
Очаровательная графиня (фр.).
Связь Кристины с Эббой Спарре, согласно свидетельствам современников, продолжалась и в годы замужества последней [36] . Б. Уайтлок докладывал в Лондон: «Поговорив со мной, королева представила меня графине Делагарди, которую звали la belle comtesse, и предложила мне побеседовать с ней, её подругой по постели [37] , чтобы убедиться, соответствовал ли её ум её красоте». После того как посол нашёл, что большого разрыва между красотой и речами графини не существует, «королева сняла с рук графини перчатки и дала одну мне, а другую, разорвав на четыре части, раздала другим…». На следующий день Уайтлок отослал графине целую дюжину английских перчаток, которые были в Стокгольме в большой моде.
36
Сохранившиеся письма Эббы свидетельствуют о её внутренней напряжённости, нервозности и неуверенности и обнаруживают довольно низкий культурный уровень. В 1646 году она обручилась со своим кузеном Бенгтом Оксеншерной, но потом помолвка расстроилась. По слухам, разрыв был вызван вмешательством королевы Кристины. Впрочем, через два года Эбба сделала отличную партию, выйдя замуж за блестящего кавалера того времени графа Якоба Казимира Делагарди, брата Магнуса Делагарди. Этот брак, оказавшийся, кстати, не совсем удачным, положил начало вражде двух могущественных родов Оксеншернов и Делагарди. Эбба Спарре родила трёх детей, умерших в раннем возрасте, а сама скончалась в 1662 году в возрасте тридцати шести лет. В 1654 году, когда королева Кристина, отказавшись от трона, покинула Швецию, Эбба Делагарди некоторое время сопровождала её в путешествии по Европе.
37
Bedfellow в английском и sangkamrat в шведском тексте, что дословно означает «подруга по кровати». С. И. Улофссон предлагает оценивать это выражение с точки зрения не нынешней «испорченности нравов», а с позиции того времени, когда под этим понимали слугу, которого господа брали в холодную постель для «сугрева». Густав II Адольф брал с собой в постель графа Акселя Банера. Может быть, может быть…
Выражение «подруга по постели» могло, конечно, означать только одно — подругу по любовным играм, если, конечно, королева Кристина не использовала свою фрейлину как живую грелку. Но если вспомнить о спартанском воспитании королевы, позволявшем ей легко переносить жару и холод, то следует признать, что надобность в грелке вряд ли была для неё такой насущной.
Недостатка в историях, свидетельствующих в пользу «запретной связи», нет — главное, сама королева в письмах Эббе не скрывала своих чувств к ней. Правда, С. Стольпе считает многие из них грубыми подделками поздних авторов. Но сохранились оригиналы трёх писем Кристины Эббе, которые признаны подлинными и которые, по выражению писателя, «пышут жаром любви» (приводятся ниже).