Королева Кристина
Шрифт:
По прибытии лекаря на место диагноз подтвердился. Бурдело сразу увидел, что состояние здоровья королевы Кристины было критическим. Определив её темперамент как «горячая и сухая женщина», он немедленно приступил к лечению, применяя так называемый метод «охлаждения»: изменил меню королевы, состоявшее из грубых пересоленных и переперчённых блюд шведской мясной кухни, назначил ей диету и рекомендовал регулярный отдых, лёгкие развлечения и рассеянный образ жизни. Если его предшественник пичкал королеву острыми блюдами и заставлял её выпивать ежедневно полстакана водки с перцем, то француз прописал ей куриные бульоны и бульоны на телятине, фруктовые соки, минеральную воду и заставил ежедневно принимать горячие ванны — общие и для ног. Естественно, в курс лечения входили традиционное кровопускание и неизменные клистиры.
Что
Мимо внимания «психоаналитика» Бурдело не прошёл и роман королевы со своей фрейлиной. Он сразу понял, что Эбба Спарре давно устала от этого романа и была вполне счастлива в браке, в то время как Кристина продолжала страстно любить её и страдать. Бурдело посоветовал королеве попытаться легче смотреть на трудности, «смеяться над жизнью» и получать от неё наслаждения. Для стоика Кристины это была почётная и нетрудная задача, и она стала усердно «работать над собой». Результаты не заставили себя долго ждать: при содействии Бурдело Кристина вошла в тот самый мир, который ей слегка приоткрыли супруги Брежи, и скоро её двор по праву стал считаться самым весёлым в Европе.
Именно в этот период жизнь при дворе и вообще в столице превратилась в сплошной праздник. В городе открылись французский ресторан «Лотарингский крест» и итальянская остерия. С точки зрения чопорных и аскетичных шведов, все эти празднества, новшества и представления смахивали на вакханалии безбожников, а Стокгольмский дворец стал прибежищем еретиков и «папистов». В дипломатических кругах возникли представления о Стокгольме как о самой дорогой столице, поэтому позволить себе занять должность посла в Швеции могли далеко не все иностранцы, а только самые зажиточные. Время увлечения наукой и продолжительных бесед с учёными для Кристины закончилось. Бурдело был явно настроен изгнать из королевского дворца скучных библиотекарей, лингвистов и философов и использовал для этого все свои способности.
Шведские и иностранные доктора, говоря о Бурдело, на первых порах снисходительно улыбались, но когда королева почувствовала себя намного лучше, воспылали к французу-самоучке лютой ненавистью. Разумеется, шведы сгорали от зависти, что какой-то французик пользуется благосклонностью Кристины и получает большое жалованье, в то время как их отодвинули на задний план. Бурдело полностью завладел досугом шведской королевы и, естественно, стал злейшим врагом всех приближённых ко двору шведов и иностранцев. Его обвиняли в том, что он практически взял в свои руки всю внешнюю политику Швеции. По мнению С. Стольпе и С. И. Улофссона, эти обвинения являлись чистой выдумкой.
Больнее всех привилегированное положение француза при дворе задело фаворита графа Магнуса Делагарди, который и стал главной пружиной заговора против врача. В заговоре активную роль играл французский резидент в Стокгольме Пике, который опасался, что сторонник Конде отрицательно повлияет на состояние франко-шведских отношений, и регулярно бомбардировал Версаль призывами убрать опасного француза из окружения Кристины. Утративший монополию на исключительное внимание монаршей особы, Делагарди мобилизовал против Бурдело, говоря современным языком, и шведскую общественность, в первую очередь власти и церковников. Ниже мы увидим, чем закончился заговор фаворита против главного лекаря королевы.
Галльская дерзость не была чужда характеру медика, и он, не раздумывая, принял брошенный ему шведским «истеблишментом» и Пике вызов. Сначала он разозлил королевского ориенталиста Бошара. Тот приготовился читать королеве отрывок из своего произведения, а Бурдело незадолго до того поставил ей клистир, и презентация сорвалась. Потом «нехороший» Бурдело поссорился со знатоком античной музыки Мейбомом. Самовлюблённый
Церковники, со своей стороны, тоже досаждали Кристине своими замечаниями и требованиями удалить француза от двора. М. Делагарди уговорил Марию Элеонору поговорить с дочерью, наставить её на путь истинный и заставить отказаться от ненавистного соперника, но беседа матери с дочерью закончилась ссорой и слезами с обеих сторон. Кристина всё равно продолжала общаться со своим лейб-лекарем и отвергала все обрушившиеся на него обвинения.
Как-то француз в слишком дерзком и непочтительном тоне поговорил с графом Магнусом Делагарди о своём жалованье, и фаворит не замедлил донести об этом королеве. Кристина, как всегда, приняла сторону лекаря, и графу пришлось пойти на попятную и заключить с ним мир, но своих попыток досаждать лекарю во всём и везде он не прекратил.
В конце концов, Бурдело надоест Швеция, и он сочтёт за лучшее вернуться во Францию, но к тому времени он уже выполнит свою миссию и перестанет быть для Кристины необходимым [46] .
Рядом с Кристиной в это время был и уже упомянутый нами балетмейстер Антуан де Больё, как все французы, отличавшийся задорным нравом и бывший под стать Бурдело. Библиотекарь Габриэль Ноде, появившийся при дворе в 1652 году с лёгкой руки Бурдело, был выпускником университета в Падуе (Италия) и вполне оправдывал славу этого учебного заведения: он был заядлым либертинцем и прилежным «охотником за юбками». Он служил библиотекарем у кардинала Мазарини, писал памфлеты, в которых разоблачал суеверия и предлагал не верить ни в какие чудеса, в том числе пророчествам Парацельса, Нострадамуса и прочих предсказателей. С первых дней придворной службы Ноде стал пламенным и искренним поклонником таланта королевы. Излишне говорить о том, что он способствовал развитию у Кристины скептического взгляда на религию и на жизнь в целом.
46
Перед отъездом Кристина посвятила Бурдело в свои секретнейшие планы сменить религию и отблагодарила его за оказанные услуги тем, что с помощью П. Шану добилась от Парижа передачи в его управление аббатства Массай в Берри с годовой рентой в кругленькую сумму пять тысяч ливров. Никогда и ни во что не веривший, Бурдело скоро испортил отношения с монахами аббатства и вступил с ними в длительную судебную тяжбу. Монахи обвиняли его в денежных махинациях, в натравливании их друг на друга и в том, что он «осчастливил» монашку своим наследником. Ну чем не комедия в стиле Бомарше?
При дворе королевы обитал также поэт Сен-Аман, которому ничего не стоило опошлить и облить грязью самое святое дело, и список подобных ему французов при дворе можно было бы продолжить. Кристине нравились их эпатажные выходки, выпады против Церкви, их пустая, но такая смелая болтовня на серьёзные темы и даже их «забавные» амурные или финансовые приключения. Об этом свидетельствуют хотя бы её легкомысленные попытки подарить известной своими амурными похождениями герцогине де Брежи целую шведскую провинцию или закупить эротическую или, попросту говоря, порнографическую литературу. Чтение такой литературы она не прекратила до самого момента обращения в католическую веру. Известно, к примеру, что как только в 1652 году скончался её неофициальный наставник Сальвиус, она немедленно послала в его дом курьера за книгой, в которой не только Моисей и Мухаммед, но даже Иисус Христос объявлялись мошенниками. Курьер вернулся с пустыми руками, поскольку Сальвиус перед смертью благоразумно распорядился сжечь книгу. После этого королева продолжила охотиться за ней по всей Европе. Так что обвинения Кристины в увлечении «запретными плодами» имеют под собой вполне веские основания.