Королева любить желает
Шрифт:
— Так в чём проблема? Надо его раздеть и проверить на всевозможные артефакты. А ещё лучше сжечь одежду, — воскликнула Элен, — помыть ещё, если это контактный яд, сделать промывание желудка на случай, если он уже попал внутрь организма.
— Предать очищающему огню, — проговорил Ифор. И если бы не дрожащие губы, пытающиеся сдержать рвущийся наружу смех, я бы испугался.
— Дурак, — треснула его Элен. И вот теперь я не удержался, засмеялся. И на удивление, меня не одарили уничижительным или злобным взглядом. Нет, мне достался не менее весёлый взгляд. Ифор действительно сейчас потешался. Причём улыбка оказалась заразительной.
— Вы посмотрите на них! — возмущалась Элен. — Они ещё смеются. А если скрытый артефакт на одежде? Или тот же яд особого действия? А вообще-то, есть яды на крови, которые действуют только на одного человека и абсолютно безвредны для остальных. Я читала. А если ему под кожу вживили артефакт? Что тогда делать?
— Ну, такие яды уже несколько столетий никто не может создать, — начал граф Лурье — единственный, кто не изменил своего серьёзного вида, — но в целом я с вами согласен. Надо милорда Фроста очистить от всего, что возможно. А по поводу вживить… А это как?
— А, — махнула рукой Элен, — неважно. Если вы не знаете, значит, в этом мире до такого ещё не дошли. Но всё остальное… Милон, отряди своего горничного в помощь. Объяснить им, что требуется, думаю, и сам сможешь.
— Конечно, смогу. Но если это новый длительный яд…
— Давайте решать проблемы по мере их поступления. Вот если не поможет, тогда и будем думать, — сказала как отрезала.
А я смотрел на эту девушку и окончательно понимал, что именно такую жену всегда хотел. Чтобы могла и посмеяться, и спеть, и станцевать, и приказать. Идеальная женщина, но пока не моя. Собственную глупость я уже давно осознал, осталось сделать всё, чтобы исправить. Может быть, на меня уже не будут так нежно смотреть, как на Ифора (своё время я упустил), но хоть частичка этой нежности и заботы мне может достаться.
И глупцы те, кто говорят, что мужчинам не нужны эти «телячьи нежности». Просто есть слишком много таких, как Фрост. Они выдержанны, на первый взгляд, а на самом деле очень боятся собственных желаний. Я же вижу, какими глазами он провожает Элен. И нет, дело не в страсти (хотя при такой женщине куда без неё), дело в душевности, близости и единении.
16
Опять пришла беда откуда не ждали. Но мы сами виноваты. Расслабились рано. Посчитали, что война выиграна, договоры подписаны, а следовательно, можно заняться своими внутренними проблемами. А соседние страны оказались иного мнения. Теперь начинается тяжёлая политика со всеми её подковерными играми и грязными уловками.
Фроста осмотрел сначала Ротик, не найдя ничего особенного, только остатки магического воздействия, по его словам, слабого. Но как бы ни увещевал меня Ротик, внутри основательно поселилось недоверие и отчётливое ощущение, что тогда с просьбой о жене он просто выкрутился. Скорее всего, я плохо скрыла своё недоверие, вот он и не стал нарываться. Более того, Ифор отрядил кого-то наблюдать за Ротиком. Пока, правда, не было никаких плохих новостей от него. Но моего отношения это не меняло.
Именно поэтому к Фросту отправился Низак, бухтя, что я из него такими темпами скоро сделаю главного целителя столицы. И чем он недоволен? Я даже объяснила ему, что такое вживление. Но всё оказалось и проще, и сложнее одномоментно.
Одновременно с обмыванием Фроста мы с мадам
Как итог — мы нашли с два десятка артефактов. Большинство из них были защитными и даже вмонтированы в стены и предметы мебели, то есть явно не подкинутые. Это подтвердил и Милон, объясняя, что точно такие же артефакты имеются и в его кабинете, и в кабинете Бабена, из которого так и не выехал граф Лурье. Зато мы нашли сразу четыре артефакта, назначение которых Милону было не известно. Он тут же позвал своего спеца.
Интересно, что эти артефакты были очень маленькими, буквально с горошину, может быть чуть больше. С первого взгляда два из них, которые мы вымели из-под шкафов, можно принять за бусины. А два артефакта на столе и стуле я нашла лично только потому, что прекрасно помню жвачки под крышкой школьной парты. И вот если не щупать, а только смотреть, они были не заметны, то есть полностью сливались с деревом. После моих находок пришлось заново обшаривать кабинет буквально руками, хотя больше сюрпризов не обнаружили.
Низак тоже сказал, что чувствует постороннее магическое воздействие на Фросте, но определить, какое оно и откуда, не может банально из-за отсутствия опыта и знаний. Шепнул только, что фон идёт от головы. Значит, не травили. И это даже хуже: от отравления легче, по идее, избавиться. Оставалась надежда на спеца Милона. Но и он с ходу не смог ничего сказать. Только и унести эти артефакты просто так я ему не дала. Настояла на контроле. Конечно, Милон ручался за этого мага и даже сам пошёл наблюдать, но одного взгляда на Ифора хватило, чтобы и он отправился в лабораторию.
Все разошлись по своим делам. Я же не знала, за что хвататься. Дел было столько, что… только голова чугунная. Просто не думалось. Бывает такое, когда нужно столько всего обдумать и решить, что просто перегруз. Но порефлексировать мне не удалось. Приехал Панок.
Парень тут же осмотрел Фроста, но ничего нового не сказал. Тогда он отправился в лабораторию. Мне же оставалось заняться делами. И раз гадость прилетела от посла Икерии, вот ими и займёмся. Я подняла с ними договор, донесения с границы и начала штудировать. Что я хотела найти? А вот тоже захотелось нагадить, только законно. И я нашла. Даже хотела сразу ноту протеста на бесчинства на границе накатать, но отложила. Нужна холодная голова, а то ещё напишу чего…
— Миледи, — начал Панок. Они втроём вернулись из лаборатории. Все трое же и пришли ко мне сразу.
— Что? Нашли?
— Да, миледи. Вы нашли очень интересные артефакты. Дело в том, что они составляют группу, то есть каждый в отдельности слабый, но, находясь в тесном пространстве, они взаимодействуют друг с другом и увеличивают силу.
— Понятно. А что они делают? Как влияли на Фроста?
— Они туманят разум. По сути, ни к чему конкретному они не принуждают, но как бы объяснить… — задумался он.