Королева ночи
Шрифт:
— Я же запретил оттуда что-либо брать, — нахмурился Ефим, обвел суровым взглядом мужиков, те и не думали прятать от него своих насмешливых улыбок. — А жить-то там еще можно?
— Только в сарае, в доме давно ничего нет, все вынесли, в том числе и рамы — стекло нынче дорого.
— В общем там и будешь жить, — махнул рукой староста. — В сарае, в доме, сам определяйся. Одежду и еду тебе туда принесут. Ступай, и чтобы тебя никто на улице не видел, и к девкам не приставай, даже не разговаривай, иначе наш договор потеряет
— Ладно, договорились, главное еду, чтобы быстрее принесли, проголодался я, а девки мне ваши не нужны, — Костик повернулся и направился к околице. — И одежду, а то ночью прохладно спать будет…
Далеко не ушел, его остановил кузнец, поймав за руку:
— Фартук отдай, и бахилы снимай, они мои. Штаны, если хочешь, можешь оставить, а все остальное отдай…
— А я бы и штаны обратно забрал, — пробурчал Лог, продолжая утирать сочащуюся из царапины кровь. — От этого чужака одни неприятности, мне вон дырку во лбу сделал.
— Тебе мало, парень? — вскинулся Ефим. — Если мало, то я разрешу тебе еще немного с чужаком подраться. Хочешь? Он тогда тебе еще одну сделает…
Мужики засмеялись, увидев, как подручный отшатнулся назад.
— То-то и оно, — усмехнулся староста. — Думаешь, легко все дела миром решать? Чужак всех бы вас поубивает, если с ним не договориться. Видишь, какой быстрый? Даже охотники промахнулись, а они каждый день из леса дичь приносят, так что стрелять умеют. И дерется пришлый так, что всем навалял. Ты у нас, посчитай, самый сильный из парней будешь, а вон до сих пор кровью умываешься. Так что стой и молчи!
Ефим перевел хмурый взгляд на Костика:
— А ты, чужак, отдай кузнецу его кузнечное добро. Сапоги тебе принесут, только не знаю, в размер будут или нет, так что бахилы тебе не нужны, как и фартук. Кстати, как звать-то тебя?
— Зовите Костей, — юноша снял с себя фартук и бахилы, оставшись в одних только рваных штанах, потом неохотно бросил и меч к ногам кузнеца, который до сих пор держал в руках. — Так меня родители назвали.
— Ну, если тебе нравится, то и мы станем тебя так звать.
— Я к этому имени привык, — Костик зашагал к дому, крикнув через плечо Ефиму. — Не забудь об одежде и еде — есть уже давно хочется, да и прохладно без нее.
— Принесем не беспокойся.
Костя все еще не конца осознавал, что происходит, до сих пор не представлял, где находится. Версий было всего две: одна — что его перенесло в сторону километров на триста-пятьсот, так сказать, телепортировали, вторая была намного хуже — его перебросило во времени лет этак на тысячу назад.
Обдумывать этот вариант ему меньше всего хотелось, от одного предположения у него мурашки бежали по телу, а в сердце просыпалось отчаяние.
Одно дело — читать подобное в фантастических романах, и совсем другое самому попасть в такую историю.
Потерять всех своих друзей, забыть вкус
Антибиотики еще не изобретены, лекарств нет, от одного больного зуба можно загнуться…
Значит, будем придерживаться версии, что его перебросило куда-то в Сибирь, к староверам. Вот съездит в город, найдет там телефон, и все разъяснится…
Костик оглянулся назад. Мужики стали расходиться, староста вслед за ними отправился к своему дому. На кузне застучали мехи, мальчишка разводил огонь, а подручный побежал к реке смывать кровь, а ему в помощь из дома кузнеца уже спешила знакомая ему толстая тетка с какой-то тряпкой.
Неужели староверы не пользуются йодом?
Юноша вздохнул и недоуменно остановился перед крепким забором, в котором хватало дыр, крепкие толстые доски кто-то вытаскивал и складывал в кучу, видимо готовя к тому, чтобы потом подъехать на телеге и все забрать.
Сейчас правда никого не было, а в дыру забора виден был высокий бревенчатый дом, над ним мужики тоже поработали крепко, крыльцо уже развалили, и полуоткрытая дверь покачивалась в метре от земли.
Костя подтянулся и залез внутрь, здесь следы разгрома были видны еще отчетливее — половину досок с пола сорвали и сквозь дыры виднелась земля.
Потолок разворотили, хорошо еще, что саму крышу не тронули, иначе дожди бы насквозь дом промочили.
Рамы выдернуты с корнем, и прохладный колючий ветерок свободно гуляет по двум небольшим комнатам. Массивную русскую печь, на которой вполне можно было бы спать, пока еще не разобрали, хотя ухват и заслонку уже утащили.
В сарае, который прислонился одним боком к дому, вместо пола была утоптанная земля, но имелся второй этаж, проходивший через все строение, там было сухо, лежало немного прошлогоднего сена, в котором вполне можно было разместиться на ночь.
Костик в таких условиях никогда не спал, тем более без одеяла и одежды, спальника и палатки, но тут оставалось надеяться на то, что староста исполнит обещание, и хоть что-то ему даст, чтобы он не замерз ночью.
Если судить по не очень жаркому дню, ночью наверняка будет холодно.
Дверь в сарае сбитая из досок, закрывалась неплотно, и ветерок свободно гулял, где хотел, заставляя волоски на руках и ногах подниматься, в тщетном усилии прикрыть тело отсутствующей растительностью.
На второй этаж лестницы не было — сперли, пришлось прыгать и подтягиваться на руках.
Костя подгреб сена на шершавые плохо-отесанные доски, прижался к бревенчатой стене, подтянул коленки к подбородку и обхватил себя руками, надеясь хоть немного согреться. Ему было тоскливо и очень противно, мышцы болели от тяжелой работы и большой физической нагрузки. Никогда еще он столько не ходил и не двигался.