Королева ночи

Коллинз Эванджелина

Ей потребовалось время, чтобы найти правильные слова.

– Мм… прости. У меня нет опыта в получении подарков. Прошли… годы, с тех пор как я получила последний подарок. – Еще до того, как умер отец и она превратилась в проститутку. – Мне не следовало… – Не в состоянии встречаться с его жестким взглядом, она опустила голову. – Спасибо. Оно великолепно. Просто восхитительно!

Где-то зачирикала птичка. Ветерок шелестел листьями низкого кустарника, обрамлявшего по периметру дом. Она взглянула на Джеймса сквозь ресницы, надеясь, что, может быть, не окончательно испортила их последний день. Он, наверное, думает, какая же

она холодная, и как жестоко было с ее стороны принять его подарок с таким бессердечным пренебрежением. Разве он обязан дарить ей такие вещи? Раз за разом Джеймс доказывал, что не похож ни на одного мужчину, с которым ее сталкивала судьба. И снова она встретила его усилия недоверием и подозрительностью. Это чудо, что он так терпелив, у другого на его месте давно бы опустились руки. Нет, она не заслуживала такого мужчину.

– Мне очень жаль, Джеймс. Пожалуйста, прости меня, – прошептала Роуз.

Он еще раз вздохнул, но на этот раз звук содержал уступку.

Ее рука дрожала, когда она снова протянула коробку.

– Ты окажешь мне честь?

Уголки его губ приподнялись.

– Конечно, – сказал он хрипло, беря коробку.

Потянув шаль вниз, она открыла обнаженные плечи и повернулась к нему спиной. Железная скамья скрипнула, когда он уселся рядом с ней. Джеймс надел ожерелье на ее шею. Камень холодил кожу, устроившись как раз над ложбинкой ее груди. От прикосновений его пальцев к шее дрожь пробежала по спине. Роуз вздрогнула, когда он щелкнул застежкой.

Повернувшись лицом к нему, она прикоснулась кончиками пальцев к ожерелью. Это рубиновое сердечко будет всегда напоминать ей о времени, проведенном с благородным и добрым мужчиной, которого она будет любить всю оставшуюся жизнь.

– Ну вот… Ты забрала мое сердце, Роуз.

Она прикусила губу, слезы внезапно подступили, наполнив глаза. Как она сможет отпустить его?

– Ты знаешь, что я люблю тебя?

Он кивнул.

Она прикрыла рубин рукой, прижимая его к сердцу.

– Спасибо. Я всегда буду радоваться ему, – сказала она, делая все, чтобы сдержать слезы, готовые пролиться.

– Но все еще не улыбнешься? – спросил Джеймс и улыбнулся сам.

Тихий смех вырвался из ее груди.

– Вот тебе моя улыбка и моя благодарность, – сказала она и протянула ему обе руки, а носом потерлась о его галстук, вдохнув его аромат. Что она сделала такого особенного, чтобы заслужить такого мужчину, как Джеймс? А затем отклонилась, чтобы заглянуть ему глаза. – И можешь получить больше, если хочешь.

– Больше?

Джеймс обнял ее, его крупные ладони прошлись по ее спине и остались лежать на ягодицах.

Роуз вздрогнула, прижавшись грудью к его широкой, словно надежная стена, груди. Внезапно желание снова охватило ее.

– А как же бумаги на твоем столе? Они могут потерпеть часок?

Джеймс сжал ее ягодицы и проговорил изменившимся голосом:

– Они обойдутся без меня весь оставшийся день.

Роуз удивленно вскрикнула, когда он внезапно поднялся и подхватил ее на руки. Она чувствовала, как напряглись под сюртуком его мускулы.

– Когда я увидел это ожерелье в магазине, то первым делом подумал, что ты обязательно должна носить его.

– Правда? – Роуз приподняла брови. – Думаю, что смогу выполнить эту просьбу.

Вполне возможно, что они попались на глаза миссис и мистеру Уэббам в коридоре, но Роуз смотрела только на Джеймса. Когда

они вошли в его спальню, он осторожно поставил ее на ноги около кровати. Синие шторы были раздвинуты, и вся комната залита теплым солнечным светом.

Прежде чем положить ее на постель, он прошептал:

– Повернись.

Роуз хотелось, чтобы он попросил. Его учащенное дыхание касалось ее шеи, пока он расстегивал пуговицы на ее платье. Нельзя сказать, что его пальцы двигались с уверенной легкостью, – скорее, Джеймс немножко застревал, уделяя больше внимания, чем нужно, каждой очередной пуговке. Ясно, что для него это была новая задача, и это согревало ее сердце.

Вскоре зеленое кашемировое платье лежало на полу вокруг ее ног. Затем Роуз почувствовала, как он вынимает шпильки из ее прически. Одну за другой, пока тяжелая масса темных волос не упала на спину. Она услышала шуршание ткани и уголком глаза увидела, как Джеймс бросил сюртук на спинку стула. Повернувшись, она стала расшнуровывать корсет, но он поднял руку, останавливая ее.

– Я могу это сделать? – спросил он с ноткой неуверенности.

– Конечно, Джеймс.

Она уронила руки вдоль тела, предлагая ему себя.

Он подошел так близко, что подол ее нижней юбки задевал его коричневые брюки. Опустив ресницы, он медленно потянулся к ее груди. Уголки его губ приподнялись, когда он провел пальцем по очертанию рубина.

– Я рад, что он тебе нравится, – услышала она его низкий голос.

– Мне нравится, потому что это от тебя.

За все эти годы она получала множество разных безделушек и сразу же продавала их. Ни одна из них не представляла ничего значительного, кроме их денежной стоимости. Но это ожерелье она будет носить всегда, никогда не расстанется с ним, его любовь дороже любых денег.

Убрав пальцы с рубина, Джеймс потянулся к ложбинке и, взявшись за конец узкой шелковой ленты на корсете, развязал аккуратный узел. Напряжение, сковывающее ее ребра, сразу ослабло. Роуз вздохнула полной грудью, и шнуровка ослабла еще больше. Несколько движений, и задача была бы решена, но Джеймс не спешил. Вытаскивая ленту из каждого отверстия, он медленно расшнуровывал корсет, пока наконец не дошел до конца, и тогда корсет упал на пол, туда, где уже лежало платье.

Так, как сейчас, он никогда не раздевал ее прежде. С великой осторожностью, словно сам процесс доставлял ему удовольствие. Джеймс заставил ее чувствовать себя обожаемой. Любимой.

Опустившись на колени, он коснулся легким поцелуем низа ее живота. Тем временем его руки, оставив талию, спускались к бедрам. Затем он взялся за кружевные подвязки, поддерживающие чулки. Двумя руками прошелся сначала по одной ее ноге, потом по другой, осторожно спуская вниз тонкий шелк.

И, сделав это, не двигался в течение какого-то момента. Роуз тоже замерла, чувствуя горячий взгляд, странствующий по ее обнаженному телу. Затем, не поднимаясь с колен, Джеймс посмотрел на нее. Его взгляд, направленный из-под полуопущенных век, горел желанием, пробуждая страшное нетерпение в ее теле, делая ее колени слабыми и заставляя дыхание замирать в груди. Большие, мозолистые ладони поднялись, развели ее колени и прошлись по нежной коже меж ее бедер. Его прикосновения недолго оставались деликатными, постепенно становясь все более уверенными и требовательными. Взяв ее ногу, он поставил ее себе на плечо, шелк кремового жилета скользил по ее ступне.