Королева ночи
Шрифт:
Если бы кто-то вошел через центральную дверь, то никогда бы не догадался, что Марлоу больше нельзя причислить к числу состоятельных семейств. Главные комнаты загородного дома были такими же великолепными, как десять лет назад. Но если бы кто-то заглянул за тщательно закрытые комнатные двери, то увидел бы, как обветшала и устарела вся обстановка.
Не было смысла убирать комнаты, которые больше не использовались. Но Роуз и Сара усердно трудились, стирая пыль с каждой вещички в ожидании Дэша. Потребовалась бы целая армия слуг, чтобы привести в порядок такой дом, как Пакстон-Мэнор. Но разве она могла
– Сара, нам нужно проветрить спальню Дэша. Он приедет через несколько дней.
Потолки были такие высокие, а сам холл такой большой, что голос Роуз доносился до Сары словно откуда-то издалека.
Экономка бросила тряпку в ведро и выпрямила спину, продолжая стоять на коленях. Сорока лет от роду, она овдовела десять лет назад и одна скрашивала жизнь Роуз в этом большом пустынном доме. Роуз никогда не рассказывала Саре, почему каждый месяц уезжает на одну неделю в Лондон, но после четырех лет экономка сама поняла истинную причину.
– Как мило! – воскликнула Сара улыбаясь. – Так чудесно, что он снова появится дома. Я забегу завтра к мяснику, куплю что-нибудь вкусное на ужин. Он приезжает надолго?
– По меньшей мере на несколько дней. А может быть, и больше,- ответила Роуз, не уверенная, как долго Дэш останется дома.
Она не знала, как брат отреагирует на ее признание. Он может уехать в тот же день и никогда больше не вернуться.
Но она должна сделать все, чтобы не потерять доверие Дэша. Он вспыльчивый и импульсивный, но он любит ее. Он не отвернется от нее, когда она расскажет ему, в каком положении они оказались после смерти отца. По крайней мере Роуз надеялась, что не отвернется.
Подняв руку, она погладила рубин, спрятанный под лифом платья. Потеря Джеймса выбила почву у нее из-под ног. А потеря брата сведет ее в могилу.
Скрестив руки натруди, Джеймс стоял, прислонившись к одной из колонн, ограничивающих по периметру пространство зала, отведенное для танцев. Шум сотни голосов соперничал с музыкой маленького оркестра и был настолько оглушительным, что Джеймс не мог отличить один голос от другого. Яркий свет люстр, свисавших с потолка, соединялся с жаром разгоряченных тел, накаляя воздух, и Джеймс чувствовал, как капли пота стекают по шее, скапливаясь под воротничком.
Джеймс пошевелил шеей, но удержался от желания ослабить узел галстука. Бал у Форсайтов абсолютно не то место, где он хотел бы быть. Леди и джентльмены вокруг него оживленно болтали, а он чувствовал себя не в своей тарелке. Джеймс словно существовал в своем собственном мире, окруженный невидимой стеной, и тот факт, что никто не пытался заговорить с ним, только подчеркивал это ощущение.
В начале приема он уже успел ощутить на себе гнев Амелии, поймал направленный на него презрительный взгляд прищуренных холодных глаз и услышал тихое шипение, призывавшее оставить «этот недовольный вид», свойственный лишь невоспитанному человеку. Но Джеймс даже не удосужился сокрушенно вздохнуть в ответ, просто взглянул на нее, лишь бы она поскорее отошла к группе своих знакомых и оставила его в покое.
Отсутствие какой-либо реакции с его стороны, должно быть, каким-то образом озадачило ее, и с тех пор как они разошлись в разные стороны у парадной лестницы дома Форсайтов,
Одно ее присутствие должно было заставить его почувствовать боль. Эта женщина, сама того не подозревая, напоминала ему об отказе Роуз. Странно, но и этого не было. Джеймс не чувствовал ничего. Просто гигантская пустота внутри и полная апатия.
По крайней мере он успокаивал себя тем, что тратит время не зря. Джеймс видел, что Ребекка пользуется невероятным успехом. Улыбка не сходила с ее очаровательного личика, джентльмены сражались друг с другом за ее внимание. Но в конце сезона ей предстоит сделать выбор, и Джеймс надеялся, что она примет предложение от достойного джентльмена.
Музыка стихла, и теперь шум голосов стал слышнее. Джеймс снова посмотрел туда, где толпились пары в ожидании нового танца.
В платье из белого муслина Ребекка была чудо, как хороша. Она присела в реверансе в ответ на поклон лорда Брэкли. Но тут к ней подошел другой джентльмен, претендуя на танец. Джеймс мысленно отметил, что стоит поговорить с этим юношей попозже и сообщить Адамсу, что он никогда не получит его согласия даже на ухаживание за его сестрой. В течение предыдущих лет Джеймс не позаботился составить список возможных кандидатов, то есть неженатых мужчин высшего света, но сейчас проявлял повышенный интерес к каждому из них. Главное, чего он хотел, – чтобы Ребекка не прельстилась красивым лицом или титулом. Она заслуживает мужа, который будет любить ее, заботиться о ней до конца ее дней, как он мог бы заботиться о Роуз.
И опять это ощущение, словно ему в грудь вонзили острый клинок… Джеймс не сопротивлялся, когда клинок проник глубоко, понимая, что пустота внутри вскоре поглотит боль.
– Добрый вечер, мистер Арчер,- послышался вежливый мужской голос.
Джеймс повернулся и увидел Брэкли. Оттолкнувшись от колонны, он выпрямился. С аккуратно подстриженными и уложенными волосами, широкий в плечах, Брэкли был такой же высокий, как Джеймс, и поэтому ему не надо было наклонять голову, чтобы видеть его глаза.
– Добрый вечер, лорд Брэкли.
– Ваша сестра восхитительна! Очаровательная юная особа.
Джеймс кивнул:
– Совершенно согласен с вами.
– Вы свободны завтра утром? Я хотел бы нанести визит.
Джеймс прекрасно понимал, о чем Брэкли хочет поговорить с ним наедине. Брэкли отличный парень и к тому же обладает титулом графа, но он такой же скучный, как Джеймс, и почти вдвое старше Ребекки. Он слишком стар для нее. Определенно он не может вызвать серьезный интерес с ее стороны. Да, Джеймс заметил, что сестра была его партнершей в предыдущей серии танцев, но, как уважаемый член общества, Брэкли не тот человек, к которому она могла отнестись с пренебрежением.
Ясно, что граф ошибочно принял ее уважение за знак интереса.
– Боюсь, я не смогу удовлетворить вашу просьбу. Я уже связан обязательствами на завтрашнее утро.
Деловую встречу можно было бы перенести, но, может быть, он не был так уж не прав, желая отсрочить разочарование Брэкли?
Надежда, которой полнились добрые карие глаза Брэкли, потускнела.
– Тогда, может быть, послезавтра?
– Если это необходимо, я буду дома в пятницу до десяти утра.
– Благодарю.