Королева Ойкумены

Олди Генри Лайон

Капитану, смущенному герцогским монологом, представилась ужасная картина. Вот – выныривает из РПТ-маневра скоростной перехватчик. За навигационным пультом – почему не верхом? – гранд Оливейра-ла-Майор, рыцарь и защитник угнетенных. Облачен в кирасу и шлем, при шпаге и кинжале, он спешит на подмогу семье ван Фрассен. И пусть только Регину завалят на сессии, или не дадут ссуды на приобретение дома…

– …род Оливейра очень богат. Наше влияние ограничено Террафимой, но хороший счет в банке убедителен по всей Ойкумене. Нет-нет, не подумайте, что я хвалюсь богатством! Я знаю, ваша семья вполне обеспечена. И

всё же… Бывают ситуации, когда деньги решают многое. Искренне надеюсь, что мое вмешательство никогда не понадобится, но если вдруг у Регины возникнут проблемы финансового или любого другого характера…

Он тоже смущен, понял капитан. Великий Космос! – он нервничает, как мальчишка.

– Обращайтесь без стеснения! Говорю вам это от чистого сердца. Как мужчина – мужчине, как отец – отцу. Кстати, то же самое я вчера сказал Клаусу Гофферу. Но с сеньором Гоффером мы знакомы давно, и я не сомневался в правильности его выводов.

– Право же, господин Оливейра, я чувствую себя неловко, – ван Фрассен ничуть не кривил душой. – Я крайне признателен вам за искренность, и за теплые чувства к моей дочери. Надеюсь вместе с вами, что у Регины не будет нужды… э-э… в глобальной поддержке. Но заверяю вас: если такая необходимость возникнет – вы будете первым, к кому я обращусь.

– Искренне рад, что мы верно поняли друг друга! – с облегчением выдохнул Оливейра. Ему нелегко дался этот разговор. Пожалуй, герцогу было бы куда проще взломать двуручником строй пехоты.

Капитан-командор развел руками:

– Даже не знаю, что еще сказать. Если это старомодность, о которой вы упомянули, я готов сегодня же записаться рядовым в армию консерваторов и ретроградов. И внедрять ваши нравы по всей Ойкумене; в первую очередь на Ларгитасе. Выходит, нам есть чему поучиться у Террафимы!

– О, не преувеличивайте! Помимо старомодности, тут имеет место и личная привязанность. Кроме того, уверен, обратись я к вам за помощью… Собственно, почему в сослагательном наклонении? На Соне так и случилось; более того, вы сами предложили…

– Ну, это сущий пустяк!

– Не скажите! В жизни нет ничего более важного, чем пустяки…

Открылась неприметная дверь. Мимо двух беседующих посетителей, единственных в зале, деловито простучала каблучками сотрудница музея – миловидная, в форменной блузке и короткой, выше колен, юбке. Жестом извинившись за беспокойство, она подошла к одной из витрин, достала универсальный ключ и, отключив силовой колпак, извлекла из бархатных объятий оружие странного вида. Длиннющий меч с узким клинком имел листовидное расширение на конце – и короткие «рога» примерно на середине клинка.

– Извините!

Сотрудница оглянулась.

– Не сочтите праздным любопытством, сеньорита, или, того хуже, поводом свести знакомство… – судя по лицу женщины, она вовсе не возражала свести знакомство с таким видным мужчиной, как герцог. – Разрешите взглянуть поближе? «Кабаний» меч, да?

На глазах капитана вершилось чудо. Вместо традиционного: «Экспонаты руками не трогать!» – сотрудница музея безропотно вручила меч Оливейре. В ее жесте было что-то аллегорическое, недоступное практичному разуму ван Фрассена.

– Замечательный экземпляр. И сохранился прекрасно. Это охотничий меч, – герцог обернулся к капитану. – С таким ходили на кабана. Матерого секача не

всяким клинком остановишь. Видите лопаточку на конце? Заточена «под бритву». Это чтобы нанести более широкую рану…

– А «рога» зачем? – поинтересовался ван Фрассен. – Для перехвата, как у двуручника?

– Рога, или «чека» – упор. Нельзя, чтобы зверь добрался до охотника, по инерции ломясь вперед и насаживая себя на клинок…

Сотрудница благоговейно внимала. Кажется, она готова была предложить Оливейре продолжить лекцию в более укромном месте, и без посторонних. А капитан ясно представил, как герцога отправляют военным советником в племя варваров из каменного века. Наладить производство металла из руды. Освоить технологию ковки оружия и доспехов. Вооружить всех железными мечами вместо обсидиановых топоров. Научить биться строем… Вне сомнений, герцог справился бы. Справится ли он, Теодор ван Фрассен? Кутха – это, конечно, не каменный век. Ларгитасцы курируют планету не первый год. Многое сделано; заложен фундамент… Но обучить аборигенов пилотировать космические корабли? Привить элементарные тактические навыки?

Нет ничего невозможного. Но сколько на это понадобится времени? Регина, Анна-Мария… Как долго он их не увидит?

Ответа капитан-командор не знал.

Часть четвертая

Кутха

Глава первая

Снега Непая

I

– И не вздумай худеть! – предупредил Ник.

Потершись щекой о плечо Регины, он заурчал, как сытый, довольный кот.

– Ты царапаешься! – возмутилась Регина. И рассмеялась, когда Ник, вздыхая, с обреченностью пай-мальчика полез из-под одеяла. – Я пошутила! Ну ты прямо как я не знаю кто! Уже и пошутить нельзя…

А ведь и впрямь ушел бы бриться, подумала она. Скажи я, что голодна, и он отправился бы к холодильнику. Начни привередничать – потопал бы по снегу в магазин, за деликатесами. Захоти кофе или чаю – кинулся бы к аппарату. Потребуй я любви – устал, не устал, а исполнил бы в лучшем виде. Ник, славный мой, куда я раньше-то глядела…

Год назад, пребывая в скверном расположении духа, Регина заявила Нику, что настоящие мужчины не пользуются депиляционным бальзамом «Свежесть». Настоящие мужчины бреются, как ее папа, вручную. С того дня Ник изменил привычки, купил бритвенный станок «Larex» («супер-подарок для прогрессивного мужчины!») и раз в два-три дня героически терзал румяные щеки и подбородок. Практического смысла в этом было немного – борода у прогрессивного мужчины не росла. Зато Регина еще раз уверилась: ее слово для Николаса Зоммерфельда – закон. Хорошо, что она не потребовала от Ника взяться за опасную бритву…

Хотя этот бы освоил.

Они лежали в постели, хранившей тепло и запах их тел. Бок-о-бок, без движения. В окно, сунувшись между шторами, подглядывал день: юный, солнечный, морозный. Карниз дома, стоящего напротив отеля «Эрмен», оброс гирляндами сосулек. В небе, ясном, словно новенькое зеркало, кружились птицы. Лежи, сколько угодно, шепнул праздник, ласкаясь. Никуда не спеши. Болтай о всяких глупостях.

Предел мечтаний.

– Зачем ты прилетела? – спросил Ник. – Я волнуюсь.

– А ты?