Королева Ойкумены
Шрифт:
– Рекомендую воспользоваться моим персональным туалетом! – рявкнул ван Седельрик, с раздражением уставившись на Регину. Лицо магната налилось дурной кровью. Взгляд сулил гром и молнию. – Ваша моча уже бьет мне в голову. Вовсе не обязательно тащиться на второй этаж, в общий сортир. Холл, третья дверь налево. Справитесь?
– Ага, – пискнула смущенная Регина.
– Не забудьте вымыть руки.
И он продолжил диктовать:
– Принадлежащий мне остров Скорпион, расположенный в Фарском море, завещаю передать транспортной компании «Космос-Альфа» с тем, чтобы на острове были построены
Пунцовая как роза, Регина выскочила из комнаты. Когда же она вернулась, ситуация поменялась: теперь нотариус диктовал, а ван Седельрик записывал от руки:
«Находясь в здравом уме, сознательно и добровольно объявляю о своем желании, чтобы моя жизнь не продлевалась при изложенных ниже условиях, и заявляю о следующем:
1. Если в какое-то время я буду находиться в одном из нижепоименованных состояний:
– в терминальном состоянии;
– в коматозном состоянии при отсутствии реальных перспектив возвращения сознания;
– в устойчивом вегетативном состоянии при отсутствии реальных перспектив возвращения основных мыслительных функций,
то в соответствии с процедурой, установленной законодательством Ларгитаса, я настоящим делаю распоряжение о том, чтобы меры по поддержанию моей жизни:
– включая искусственное питание и введение жидкости;
– включая искусственное введение жидкости, но не питание;
– исключая искусственное питание и введение жидкости,
были прекращены и тем самым мне была бы дана возможность умереть.
2. В случае, если я буду находиться в состоянии, не позволяющем непосредственно отдавать распоряжения, связанные с продолжением мер по поддержанию моей жизни, члены моей семьи и лечащий врач должны рассматривать настоящее завещание как последнее выражение моего законного права отказаться от терапевтического, хирургического или ментального лечения и принять все последствия этого отказа.
3. Я полностью осознаю смысл настоящего завещания, нахожусь в возрасте не младше 18 лет, мое эмоциональное и умственное состояние дает мне право составить завещание о жизни.
4. Если я принадлежу к женскому полу и к моменту исполнения завещания у меня будет беременность,
– Это еще зачем? – спросил ван Седельрик. – Рассчитываете, что я успею сменить пол, забеременеть и родить? Нет, я способен на многое, но тут вы меня переоценили.
– Форма, – объяснил нотариус, отводя взгляд. – Стандартная.
– Идиоты. Ладно, пишу: «пока он не завершится родами…»
– Поставьте дату и подпись. Ваша очередь, свидетельница…
«…настоящим свидетельствую, что присутствовала при составлении настоящего завещания о жизни и, по моему убеждению, составитель завещания находится в здравом уме и составил завещание по собственной воле и без принуждения.
Свидетель: Регина ван Фрассен, баронесса медицины; врач, не принимающий участия в лечении составителя завещания…»
Еще день, думала Регина. Может, два. И всё. Я освобожусь. Улечу отсюда, вернусь домой, в клинику. Забуду «Цаган-Сара», как страшный сон. У меня умирали пациенты. Но это же совсем иначе! Я словно впустила в себя живого покойника. Он язвителен и деловит, а я на грани нервного срыва. Надо отдать должное, ван Седельрик уходит достойно. Кажется, что он подводит итоги перед сдачей дел, готовясь приступить к работе на новом месте. Железный человек. Тиран ничего не скрыл от него. Я бы на его месте ударилась в истерику…
«Глупая вы женщина! – донесся комментарий пациента. – Симпатичная, да. Но дура дурой…»
Пару раз Регина не выдерживала – срывалась «под шелуху». Там всё оставалось по-прежнему: черное море, черное небо, дикая охота звезд. Корабль-призрак ждал на горизонте. Ждал и пловец – ван Седельрик качался на волнах в луче искусственного света. Свет шел ниоткуда: кси-стимулятор не имел зримого воплощения на этом уровне. Мало-помалу свет выцветал, освобождая пловца от своей власти.
Вот-вот, с минуты на минуту…
Прижавшись спиной к изумрудной скале, Регина ван Фрассен – врач, не принимающий участия в лечении – изо всех сил надеялась, что однажды Иоганн ван Седельрик настигнет свою ускользающую яхту.
IV
Хотелось спать. В голову словно ртути налили: катается, давит, тянет к земле. Ван Седельрик наконец остался один – в комнате, изолированной от ментальных воздействий. Двужильный магнат тоже нуждался в сне – хотя бы четыре часа в сутки. Интересно, он и раньше таким был?
При жизни?
Регина мысленно угостила себя затрещиной. Ртуть качнулась, толкнулась в виски. Дура! Прав ван Седельрик. Нельзя так думать о живом человеке. Ты – врач. Тебе нужен отдых, пока пациент спит. Но сначала – погулять с Фридой… Нет, Фрида подождет. У хозяйки есть еще один пациент. Операция прошла успешно, но никто не отменял…
Перед дверью она встряхнулась, гоня прочь сонную одурь.
– Добрый день, доктор Клайзенау.
– Здравствуйте, доктор ван Фрассен.
– Как он?