Королева пламени
Шрифт:
Бендерс подпер подбородок рукой.
— Я надеялся, что наш подход хотя бы на какое-то время скроет Урлиш, — задумчиво произнес барон. — А еще — дерево для осадных лестниц и машин. Теперь у нас и того нет.
— Дедушка, есть и другие пути, — сказал Арендиль.
Его мать, госпожа Алис, стояла рядом и крепко держала сына за руку. Она так обрадовалась, когда он отыскался живой и невредимый, что разрыдалась и расцеловала его всего. А теперь она злилась, что сын предпочел остаться с людьми Френтиса.
— Мой добрый братец, — Арендиль указал на Френтиса, — и мы с Давокой
— Труба, выходящая в гавань, хорошо видна с моря, — сказал Френтис, — но есть и другие входы, и человек, который знает подземелья Варинсхолда не хуже меня.
— У меня четыре тысячи рыцарей, а их трудно уместить в навозной трубе, — заметил Бендерс. — Забери у них лошадей, и проку от них будет не больше, чем от кастрата в борделе. Остальные — пехота и несколько сотен крестьян, обиженных на Дарнела и его псов.
— У меня больше сотни братьев, — сказал Соллис. — И команда брата Френтиса. Нам достанет сил захватить ворота и удерживать до тех пор, пока не войдут ваши рыцари.
— И что потом? Драка на улицах — уж точно не их специальность.
— Я согласен драться и в трясине, лишь бы достать Дарнела мечом! — воскликнул Эрмунд. — Милорд, обратите внимание на боевой дух ваших рыцарей. Они знали, на что шли. Они полны решимости последовать за вами на тот свет и обратно, если прикажете.
— Я не сомневаюсь в их боевом духе, Эрмунд, — заверил Бендерс. — Но наш фьеф проиграл достаточно войн, чтобы понять: лавина закованных в сталь всадников может выиграть не всякую битву. Допустим, нам удастся занять город. Но основные силы врага еще осаждают Алльтор. Когда они закончат осаду, куда, по-вашему, они повернут?
— Из тех обрывков новостей, которые дошли до нас, следует, что лорд фьефа Мустор продержался гораздо дольше, чем ожидалось, — сообщил Соллис. — Пока воларцы возьмут его столицу и подавят фьеф, приблизится зима. За это время мы успеем обосноваться в городе, а там и подкрепления из Нильсаэля и Пределов подойдут.
При упоминании о Пределах Бендерс обратился к пожилому капитану в доспехах, покрытых белой эмалью:
— Лорд Фурел, все еще никаких известий?
— До Меншола далеко, — ответил рыцарь. — А до Пределов еще дальше. Мы отправили посланников всего десять дней назад.
— Надеюсь, он уже выступил, — задумчиво проговорил барон.
Френтису не было нужды спрашивать, кто именно выступил.
— Он уже вышел. Я знаю, — сказал Френтис.
Соллис добавил:
— Если Варинсхолд окажется в наших руках к тому времени, как он придет, все станет намного проще.
— Брат, вы хотите, чтобы я рискнул всем, полагаясь лишь на вашу веру? — спросил Бендерс.
— Милорд, Вера — дело всей моей жизни, — ответил Соллис.
Армия барона увела много лошадей из поместий рыцарей, перешедших к Дарнелу. Брали сплошь высоких в холке жеребцов, нетерпеливых, беспокойных — такими и выводили коней для рыцарских атак. Не обращая внимания на фырканье и ржание, мастер Ренсиаль бродил по наспех сооруженному загону, гладил коней по бокам и шеям, сосредоточенно, напряженно рассматривал их.
Давока
— Ну, он такой… э-э, как сказать… ара-кахмин. Больной на голову.
— Он безумен, — подтвердил Френтис, глядя, как уверенно двигается мастер. — Но когда с лошадьми, вовсе нет.
— Ты знаешь, что, глядя на тебя, он видит сына?
— Он видит многое. Иногда и то, чего нет.
Мастер выбрал каждому лошадь: подвел серого жеребчика Френтису, широкогрудого черного тяжеловеса — Давоке.
Громадный конь обнюхал ее, и она отступила на шаг.
— Слишком большой. А пони есть?
— Нет, — просто ответил мастер Ренсиаль и пошел выбирать коней для других.
— Привыкнешь, — поглаживая серому морду, пообещал Френтис и сказал коню: — Какое же ты имя заслужишь?
— Эй, мерим-гер, — презрительно буркнула Давока. — Имя дают людям. Коней используют и едят.
На юг выступили в полдень. Брат Соллис и его сотня отправились вперед на разведку, рыцари и остальные шли позади плотной колонной. По приказу барона все ехали вооруженные и в доспехах, готовые к битве. За ними следовали восставшие крестьяне, крепкие мужчины с разнообразным оружием, но почти без доспехов. Чуть ли не у всех на лицах было одно и то же выражение: злость, обида и желание отомстить. Френтис слишком часто видел такие лица в последнее время. Иверн рассказал о путешествии братьев через перевал. Когда не стало королевской власти, Дарнел тут же принялся вымещать старую злобу — и вымещал он ее частенько на крестьянах с земель его врагов.
Люди Френтиса, многие — неопытные и неумелые наездники, шли в арьергарде, с трудом соблюдая порядок.
— Ненавижу гребаных коней! — прошипел Дергач.
Он смертельно устал трястись на спине рыжего жеребца, выбранного Ренсиалем для бывшего вора.
— Да это просто! — воскликнула Иллиан. Уж она-то сидела в седле как влитая, привычно покачиваясь в такт движению. — Просто приподнимайся в нужные моменты.
Дергач попробовал, неуклюже шлепнулся на седло и простонал:
— О, мои нерожденные дети!
Иллиан рассмеялась. После Френтиса и мастера Ренсиаля лучшими наездниками в команде были Арендиль и Иллиан. Френтис услал мальчишку на запад, а Иллиан на восток с приказом разведать обстановку на флангах и немедленно возвращаться при виде чужих, будь то враги или союзники. Госпожа Алис совсем не одобряла вынужденной разлуки с сыном, но ограничилась угрюмой гримасой. Госпожа Алис пристала к людям Френтиса, сказав, что ехать вместе с сыном ей велел барон, она всегда была молчалива и раздражена, хотя немного смягчалась в присутствии Давоки.
— Я знаю, что обязана вам его жизнью, — сказала она лоначке. — Я готова отблагодарить, как смогу…
— Арендиль — горин для меня, — ответила Давока и, видя непонимание, добавила: — Мой клан.
Она обвела рукой всех вокруг, от Френтиса до Тридцать Четвертого и Дергача, все еще вздрагивавшего от каждого конского шага.
— Клан Горелого Леса. Мой клан, — сказала она и хохотнула. — А теперь и твой.
— Но вы ведь можете вернуться домой, — заметила Алис. — Дорога на север свободна до самых гор.