Королева Роккетти
Шрифт:
"На самом деле." Он поднял глаза на лицо Марии Мадонны. «Ты собиралась научить меня молиться?»
«Ты должен встать на колени».
Глаза Алессандро заблестели. Одним плавным движением он упал на землю.
Он посмотрел на меня слишком темными глазами, слишком понимающими.
У меня перехватило дыхание. «Ты должен сложить руки вместе».
"В самом деле?" Он поймал мои бедра, надавливая на них, пока я не прислонился к статуе, камень впился мне в спину.
«Да», - выдохнула
«Я когда-нибудь говорил тебе, что плохо учу новое?» - спросил Алессандро. Возможно, он стоял на коленях, кланяясь мне, но было очень ясно, кто в этом виноват.
Я заикалась, пытаясь сделать свой голос более ровным: «А?»
Его ухмылка только стала шире, белки его зубов сверкнули. «Все мои учителя сказали, все мои отчеты. Капо, которому я служил в юности. Даже мой дедушка.» Я чувствовала, как его горячее дыхание щекотало мне бедро.
"Почему?"
«Видимо, меня слишком легко отвлечь».
Я ахнула, когда его руки обхватили мои бедра, раздвигая их. «Не понимаю, почему», - ответила я с придыханием.
Пальцы Алессандро скользнули по моим ногам, скользнув под юбку. Я почувствовал их электрическое прикосновение, когда он приблизился к боли в моем центре. Он обвил пальцами сбоку мои трусики, его улыбка только расширилась, когда мои губы приоткрылись.
Когда он тянул, ткань легко спускалась. «Выйди, дорогая», - пробормотал он.
Я вылезла из трусиков, едва в состоянии думать ни о чем, кроме его рук, его губ, его языка ...
Алессандро мягко оттолкнул меня, предлагая сесть на пьедестал статуи. Каменные ноги Марии Мадонны вдавливались мне в позвоночник, но я этого не замечала.
Его грубые руки подняли мою юбку, ткань сбилась в кучу на моих бедрах. Холодное нажатие мраморной статуи на мою открытую кожу заставило меня вздрогнуть. Шум эхом разнесся по церкви.
"Слишком холодно?" - спросил Алессандро.
Я кивнула.
«Думаю, мне просто нужно согреть тебя». Его голова опустился. Я чувствовала его губы на своем колене, бедре, все выше и выше ...
Сначала я почувствовала его горячее дыхание, затем его губы прижались к моему чувствительному месту.
Язык Алессандро стремительно высунулся, его щетина касалась моего бедра, его пальцы впивались в мои колени. Давление между ног стало сильнее, влажнее. Воздух покидал мои легкие; мои соски сжимались.
Я схватила его за голову, вцепившись пальцами в его волосы. «Пожалуйста, о Боже».
«Не Бог. Кто?" пробормотал он против меня.
Я бы сказала ему что угодно в тот момент. «Ты - Алессандро - мой муж!»
Он засмеялся горловым смехом. "Моя любовь", сказал он, когда его рот снова опустился ко мне,
Алессандро покусывал, лизал и кусал, пока я не свисала с края, так близко, но так далеко - его большой палец царапал мой клитор, сильно надавливая вниз, пока не осталось ничего, кроме его плоти, прижимающейся к моей, его пальцы прижимались ко мне, пока мои бедра не дернулись -
Я воззвала к Небесам, когда я нашла свое освобождение, моя голова была зажата между изгибом ног Девы Марии, а мои руки впились в волосы Безбожника.
После этого Алессандро прижал меня к груди, мы оба прислонились к статуе, и наше дыхание было единственным звуком в церкви.
«С ди Тральяса будут проблемы», - прошептала я.
«Я знаю, любовь моя», - пробормотал он, проводя рукой по моим волосам. «Мы разберемся с этим, когда Аделасия будет найдена».
Его тон подразумевал, что он ожидал увидеть тело, а не будущую невестку.
Чем дольше мы не находили ее, я чувствовала, что мои собственные ожидания начинают истощаться.
«Я думаю, нам придется как-то привязать к себе ди Траглиаса».
Алессандро прижался губами к моему виску. "Мы."
«У нас есть только одна вещь, с которой можно торговаться». Мой рот задрожал, но я не заплакала.
«Он сделает то, что от него ожидается. Как и все остальные Роккетти ». Он не выглядел особенно довольным своим заявлением. «Как и все мужчины ».
Я закрыла глаза. «Долг неизбежен».
Алессандро на мгновение замолчал, а затем тихо сказал: «И все же ... я нашел столько счастья в тебе».
*********
«Ой, Билл», - сказала я, осматривая темную комнату. Отчетливый запах еды на вынос и страдания были достаточно сильными, чтобы глаза заслезились.
Под одеялами, наполовину закутанные в тени, был недавно свергнутый мэр Билл Солсбери. Если бы не мягкое поднятие и падение одеяла, я бы подумала, что он мертв.
Но бедняга был жив - и все еще страдал от публичной потери мэра Альфонсо Эриксона.
«Уходи», - пробормотал он из-под одеяла. "Я сплю."
«Билл, это я. София Роккетти ».
Билл очень медленно передвинул одеяла, из-под них торчала копна жирных седых волос. «София Роккетти?»
Я подошла ближе к кровати. «Единственная и неповторимая».
Его лицо стало мрачным, когда он принял меня. «Ты здесь, чтобы сказать мне, что поддерживаешь Эриксона? Если так, то не нужно было заходить так далеко. Опросы сказали мне достаточно ».
Я подавила желание закатить глаза. Все эти политики были такими драматичными. Попробуйте на день побыть женой мафии.
«Твоя жена позвонила мне, Билл. Она устала от ... чего бы это ни было.