Королева сердец зомби
Шрифт:
— Прости. И я знаю, что у меня не получилось. Подожди. Я же не укусила тебя, да?
Ее потребность защищать меня… одна из тех вещей, которыми я всегда восхищался в ней. Я киваю.
— Да.
Ее облегчение ощутимо.
— Прости меня, Коул. Я не понимаю, что на меня нашло, но никогда больше такого не сделаю. Обещаю.
Есть что-то странное в том, что она вообще пыталась это сделать, но у меня нет ответов, и я пожимаю плечами.
— Я серьезно, — настаивает она.
— Ты не один раз пыталась меня укусить.
—
Да.
— Знаю.
Она сглатывает, беспокоясь.
— Думаешь, «Анима» подговорила Джастина причинить мне боль? Может они хотели, чтобы мы поубивали друг друга?
— Возможно, но, как и ты, я не думаю, что Джастин понимал, что делал.
— Где он сейчас?
— Анкх держал его внизу, в подземелье, как ты любишь это называть, несколько дней, чтобы убедиться, что противоядие подействовало и он не попытается напасть на кого-нибудь еще. Мы провели пару исследований, и в его крови обнаружили странный токсин. Не зомби, а антизомби. Отличается от того, что содержится в противоядии. Мы думаем, что именно он вызвал у него рвоту.
Ее брови нахмурились в замешательстве.
— Несколько дней? Как долго я была в отключке? Ты проверил мою кровь?
Я привык к тому, что она задает миллион вопросов во время любого разговора. Ее любопытство — еще одна черта, которая мне всегда нравилась. Может быть, потому что я чувствую себя героем, когда у меня есть ответы, которые она ищет.
Сегодня я возмущен. Скоро Гэвин будет отвечать на ее вопросы.
Я сжимаю кулаки.
— Около недели, — отвечаю я, — И да. У тебя был… есть… тот же самый токсин, только у тебя его гораздо больше, что заставляет нас думать, что ты поделилась им с ним, когда он тебя укусил.
Я не уверен, что это значит для нее… для охотника.
— Как и где я могла получить токсин антизомби? — спрашивает она. — И почему он в моей крови, а не в моей душе?
Я снова пожимаю плечами.
— Это может быть способностью, как и видения. И, если это в твоей душе, то это в твоей крови. Мы должны проверить все.
Она покусывает свою нижнюю губу. Я хочу ее остановить. Хочу поцелуями стереть боль, которую ей причинили. Но не делаю этого. Не буду. Если я дотронусь до нее, то не смогу отпустить. Буду цепляться. Я уверен в этом.
— Предупреждаю, мы всем сказали, что ты переусердствовала и у тебя снова открылась рана. — рана, которую я случайно нанес. И до сих пор не простил себя. — И то, и другое — правда. — она бы запротестовала, если бы мы солгали.
— Спасибо.
Я киваю. Я заставляю себя встать и направиться к двери. Я должен уйти. Сейчас. Все труднее сохранять хоть какую-то дистанцию.
— Коул, — зовет она. — Нам нужно поговорить.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Коул.
Зная ее, она последует за мной, если я уйду. Я делаю паузу, глубоко вдыхаю. Медленно поворачиваюсь к ней. Я стараюсь сохранять
— Нам пора это уже прекратить, — говорит она.
Она хочет, чтобы я принял решение. Здесь и сейчас. Отпустить ее или держаться до самого конца. Я не готов.
— Я старалась не давить на тебя, но ты должен поговорить со мной, — продолжает она. — Твое молчание сводит меня с ума.
Я скрещиваю руки на груди и у меня мелькает мысль, что это действие, призванное защитить меня от предстоящего удара.
— Некоторые вещи не стоит обсуждать, Али. — «отпусти меня. Просто отпусти».
— В «Сердцах» ты не подходил ко мне. Почему?
В тот вечер я следил за своими друзьями, и до сих пор ненавижу себя за это. Я рад, что отказался втягивать ее в эту неразбериху тогда, и не буду делать этого сейчас.
— Я уже все сказал тебе по этому поводу.
Она тяжело вздохнула.
— Ты просил доверять тебе, а теперь я прошу тебя доверить мне правду. Почему?
Потребность дать ей то, что она хочет, усиливается. Я сопротивляюсь.
— Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я держалась подальше от Гэвина, — говорит она, — и все же именно ты держался от меня подальше. Почему?
При звуке его имени моя ярость возвращается, и она намного сильнее, чем моя потребность. Гэвин и Али. Али и Гэвин. Пара. Влюбленные. Обнимают друг друга. Целуют друг друга. Прикасаются друг к другу. В моей груди зарождается рычание.
Али ударяет кулаком по матрасу.
— То, что мы только что видели в видении…
— Это произойдёт, — кричу я. Слова вырываются из меня. Я не могу их остановить. — Ты знаешь, что так и будет. Это всегда происходит.
— Может, мы неправильно поняли это видение.
Мне хочется на это надеяться.
— И что тогда, по-твоему, оно значит?
— Я… не знаю. Как ты думаешь, что это значит?
Но надежда — мой враг. Потому что я ничего не думаю. Я знаю.
«Отпустить ее или держаться до самого конца. Дать ране затянуться или позволить ей загноиться».
«Выбирай».
— Думаю, это означает… — сокрушительная боль пульсирует в моей груди. Такого я еще никогда не испытывал. Сердце бешено колотится о ребра, пытаясь вырваться наружу. Я сдерживаю слова, которые станут последними гвоздями в гроб наших отношений, но это не помогает. — Нам надо расстаться.
Она вздрагивает, как будто ее ударили.
— Нет. — она качает головой. — Нет.
Мои инстинкты кричат в знак согласия. Нет! Я почти падаю на колени и умоляю ее простить меня за то, что я даже предположил такое.
Боль в моей груди усиливается.
Кто я такой, черт возьми? Я должен быть непоколебимым. Когда принимаю решение, меня ничто не переубедит. Я должен быть непобедимым. Зомби не могут причинить мне вреда, и все же эта девушка меня убивает.
Я снова беспомощен. Ненавижу это, ненавижу себя. Даже немного ненавижу ее.