Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
– Не слишком… - согласился Лучано, пытаясь осознать, как можно содержать восемь человек на пятнадцать, мать их Барготову, серебряных в месяц.
Еще и такой палаццо отапливать! В эти их жуткие зимы! Да на одни дрова сколько уйдет! И это ведь не крестьяне или городская беднота, а слуги в дворянском доме! Их что, одной капустой и редькой кормили?
– Милорд Аластор велел, чтобы я выписала бывшему управляющему рекомендации, – напомнила экономка.
– Какие еще будут указания, ваша светлость? Найти вам нового?
И снова от стены послышался судорожный
Он вдруг почувствовал себя так, словно поймал старого кота за какой-то шкодой и вместо того, чтобы просто натыкать носом, взял - и вышвырнул на улицу, захлопнув за ним высокие ворота, через которые коту ни за что не перебраться обратно в родной привычный дом. Лучано передернулся, такими отвратительно знакомыми показались чужие страх и отчаяние…
– Погодите минутку, синьора, – попросил он и раздраженно зашагал к управляющему. Подошел и уронил: – Вот что, синьор… как вас?
– Дойл… – прошептал тот и заученно покорно добавил: - К услугам вашей светлости.
– Вот что, синьор Дойл, – повторил Лучано.
– Раз уж с делами вы справлялись, я вас, пожалуй, оставлю в прежней должности. Но если вздумаете опять мне прекословить…
– Да я… да я никогда! – Губы управляющего затряслись, а мгновением позже его заколотило всего, и на Лучано он посмотрел так, словно ему только что отменили смертный приговор.
– Ваша светлость, да я же только… Больше никогда, Благими клянусь!
– Насчет тех двоих распоряжения прежние, – выдавил Лучано, почему-то чувствуя острый гадкий стыд за чужую слабость и беспомощность.
– Кстати, старику лекаря позовите, вдруг поможет.
Он не глядя нашарил в поясном кошельке несколько монет и вытащил - это оказался золотой флорин и пять серебряных. Как раз месячное содержание, чтоб его…
– Это не в счет жалованья, – объяснил с недоумением глядящему на деньги Дойлу.
– Заплатите лекарю и купите на всех хорошей еды, пусть прислуга знает, что у них новый хозяин. И что выгнать я могу запросто, но голодом морить не стану, ясно?
– Управляющий истово закивал. – Приеду через несколько дней, составьте список, что нужно для дома. И… ладно, это потом.
Он махнул рукой, не обращая внимания на несущиеся вслед благодарности, и вернулся к экономке Аластора.
– Благодарю за труды, синьора, думаю, обойдусь услугами прежнего управляющего.
– Счастлива служить вашей светлости, – снова церемонно присела та и ушла.
Лучано посмотрел вслед юркнувшему в дом Дойлу и глубоко вздохнул, чувствуя, как внутри отпускает какая-то застарелая боль. Так, словно что-то очень долго болело, уже онемело и покрылось рубцами, но все-таки не заросло как нужно, а теперь эта рана вскрылась, очистилась и, можно надеяться, заживет по-настоящему.
«А синьору Дойлу я все-таки припомню, – со спокойным удовлетворением решил
– Синьор у меня каждый месяц будет лично таскать в детский приют корзину с едой. И не служителям отдавать, а прямо детям в руки - чтобы в глаза при этом заглядывал! Может у меня, в конце концов, быть собственная придурь, как положено дворянину?»
***
Сколько она просидела на кровати, Айлин понятия не имела. В какой-то момент ей подумалось, что нужно послать за Кармелем. Или сходить к нему самой? Но она ведь не знает, где он! У него могут быть еще занятия или дела гильдии, он мог уехать в город… Он же готовится к их свадьбе!
Соскользнув с кровати, Айлин полезла под нее и подняла кольцо, укатившееся совсем недалеко. Хорошо, что лорд Бастельеро его не заметил! Покрутила в руках, подумала, что нужно положить куда-нибудь, пока не вернула, но так и не смогла придумать - куда. Села снова на кровать с кольцом в руках…
Чувство вины стало совсем невыносимым, но стоило Айлин уговорить себя встать и хотя бы дойти до поста целителей, чтобы попросить отнести записку магистру Роверстану, в дверь легонько стукнули - так деликатно и знакомо!
Сердце екнуло, она едва разжала губы, чтобы разрешить войти. Кармель, одетый в дорожный камзол и в сапогах для верховой езды, словно только что откуда-то приехал, переступил порог и сразу озабоченно взглянул на нее.
– Моя дорогая, что-то случилось?
Айлин молча смотрела, как он подходит, не в силах ответить. Как вообще говорят подобное?! Сказать, что она его больше не любит и разрывает помолвку? Глупость полная, он все равно не поверит и будет прав. Невозможно солгать разумнику. А солгать любимому - еще и подло.
– Айлин?
– спросил Кармель уже с нешуточной тревогой.
– Девочка моя, вы бледны. И глаза… Вам нехорошо? Айлин…
Он осекся, посмотрев на ее левую руку, где предательски блестел перстень с синим камнем вместо черного. Ей пришло в голову, что будь это роман, героиня обязательно связала бы цвет гербовых камней с цветом глаз ее возлюбленных и увидела в упавшем перстне Кармеля роковой знак судьбы. В романах всегда замечают подобные вещи, это важно! А в жизни ей просто невыносимо захотелось сорвать тяжелый золотой ободок, на который Кармель смотрел с совершенно непроницаемым выражением лица, и надеть другой - настоящий, правильный! Тот, что она просто стиснула в правой руке, словно артефакт, способный спасти жизнь…
– Айлин… – очень тихо сказал разумник, делая еще один шаг так мягко, будто Айлин стояла на краю пропасти, и он боялся неосторожным движением или словом ее напугать.
– Моя дорогая…
– Кармель… То есть милорд магистр…
Голос не слушался, Айлин попыталась опять сглотнуть тяжелый ком, стоящий в горле, как при разговоре с лордом Бастельеро, но почему-то сейчас это оказалось еще тяжелее сделать. И все-таки нужно! Она… обязана… хотя бы это она должна сделать честно!
– Простите, милорд магистр, – выдохнула она с полной безнадежностью.
– Вы… очень вовремя. Я обязана сказать, что…