Королева Теней

Маас Сара Дж.

Хлынула синяя кровь, но ведьма надавила на лезвие, пока оно не разломалось на три части в ее руке.

Боги всевышние.

Аэлина собралась ударить снизу своим вторым кинжалом, но ведьма уже была здесь — и крик Эдиона раздался у нее в ушах, когда колено Маноны заехало ей в живот.

Воздух вышел из нее со свистом, но Аэлина удержала хватку на кинжале, даже когда ведьма бросила ее в другую колонну.

Каменная колонна сотряслась от удара, и голова Аэлины хрустнула, боль разлилась по ней, но —

Удар ногтями, точно в ее лицо.

Аэлина

поднырнула.

Снова камень содрогнулся от столкновения.

Аэлина втянула в себя воздух. Двигаться — она должна продолжать двигаться, плавная, как ручей, плавная, как ветер ее карранама, раненого и истекающего кровью на той стороне.

От колонны к колонне, она отступала, откатывалась, ныряла и уклонялась.

Манона била и резала, хлопаясь о каждую колонну, сила природы была в ее распоряжении.

А потом назад по кругу, снова и снова, колонна за колонной поглощали удары, которые должны были раскромсать ее лицо и шею. Аэлина замедлила свои шаги, позволяя Маноне думать, что она устала, что ее неуклюжесть растет —

Достаточно, падаль, - прошипела Манона, пытаясь бросить Аэлину на землю.

Но Аэлина повернулась вокруг колонны, устремляясь на тонкий край за пределами платформы храма, замаячил обрыв, как раз, когда Манона столкнулась с колонной.

Колонна застонала, покачнулась — и завалилась на бок, задевая колонну позади, отправляя их обе с треском падать на землю.

Вместе с куполообразной крышей.

У Маноны даже не было времени чтобы отойти в сторону, когда мрамор обрушился на нее сверху.

Одна из нескольких оставшихся на той стороне ущелья ведьм закричала.

Аэлина уже бежала, даже если сам каменный остров задрожал, как если бы какая-то древняя сила, которая держала этот храм вместе, умерла в тот момент, когда крыша рухнула.

Дерьмо.

Аэлина бежала ко второму мосту, пыль и мусор жгли ее глаза и легкие.

Остров сотрясся с оглушительным треском, так сильно, что Аэлина споткнулась. Но вот они, столбцы, и за ними мост, Эдион, ждущий на другой стороне — рука протянута, подзывая ее.

Остров сотрясся снова — больше и дольше в этот раз.

Он собирался рухнуть под ними.

Там была вспышка синего и белого, проблеск красной ткани, мерцание железа —

Рука и плечо, которые боролись с упавшей колонной.

Медленно, болезненно, Манона вытянула себя на мраморную плиту, ее лицо было покрыто белой пылью, синяя кровь текла вниз, по ее виску.

Через ущелье, полностью отрезанная, золотоволосая ведьма была на коленях.

Манона!

Я не думаю, что ты унижалась из-за чего-либо в своей жизни, Лидер Крыла, сказал король.

Но здесь была Черноклювая ведьма, на коленях, умоляющая всех богов, которых они почитают, и здесь была Манона Черноклювая, пытающаяся подняться, пока храмовый остров рушился.

Аэлина сделала шаг по мосту.

Астерина — это было имя золотоволосой ведьмы. Она снова кричала Маноне, кричала в мольбе подняться, выжить. Остров затрясся.

Оставшийся

мост — мост к ее друзьям, к Ровану, к безопасности — все еще держался.

Аэлина чувствовала это раньше: нить в мире, поток, бегущий между ней и кем-то еще. Она почувствовала это одной ночью, много лет назад, и дала денег молодой целительнице, чтобы к чертям выбраться с этого континента. Она почувствовала рывок — и решила вернуть его.

Сейчас это снова был он, этот рывок — к Маноне, чьи руки подогнулись, когда она рухнула на камень.

Ее враг — ее новый враг, которая убила бы и ее, и Рована, только представься ей шанс. Воплощение монстра. Но, пожалуй, монстрам нужно приглядывать друг за другом, время от времени.

Беги!
– проревел Эдион с той стороны ущелья.

И она побежала.

Аэлина побежала за Маноной, перепрыгивая через упавшие камни, ее лодыжки подворачивались о рассыпавшиеся обломки.

Остров качался с каждым ее шагом, и солнечный свет обжигал, словно Мала удерживала этот остров в воздухе с каждой последней частицей силы, которую богиня смогла собрать на этой земле.

Затем, Аэлина оказалась возле Маноны, и ведьма подняла на нее полные ненависти глаза. Аэлина стаскивала с нее камень за камнем, остров прогибался под ними.

Ты слишком хороший боец, чтобы убивать тебя, - выдохнула Аэлина, протягивая руку под плечами Маноны и поднимая ее на ноги. Скала накренилась влево — но удержалась. О, боги.

Если я из-за тебя умру, я выбью из тебя все дерьмо в аду.

Она могла бы поклясться, что ведьма испустила надломанный смешок, когда поднялась на ноги, практически мертвым грузом в руках Аэлины.

Ты должна позволить мне умереть, - проскрежетала Манона, когда они перепрыгнули через валун.

Знаю, знаю, - сказала Аэлина задыхаясь, ее порезанная рука ныла под весом ведьмы, которую она поддерживала.

Они поспешили через второй мост, храмовая скала накренилась вправо — растянувшийся позади них мост натянулся над ущельем и блестящей далеко-далеко внизу рекой.

Аэлина потянула ведьму, скрежеща зубами, и Манона перешла на неустойчивый бег. Эдион по-прежнему стоял между столбцами через ущелье, с рукой все еще протянутой к ней — в то время, как другой поднял меч повыше, готовый к прибытию Лидера крыла. Скала позади них застонала.

На пол пути позади - их не ждало ничего, кроме погружения в смерть. Манона кашлянула синей кровью на перекладину. Аэлина проговорила:

Что, черт возьми, хорошего в ваших чудовищах, если они не могут спасти вас от такого рода вещей?

Остров изменил направление и наклонился назад, и мост туго натянулся — ох, дерьмо — дерьмо, он собирался порваться. Они бежали быстрее, пока она не смогла видеть напряженные пальцы Эдиона и белки его глаз. Скала треснула так громко, что оглушила ее. Затем натянулся и порвался мост, когда остров начал разрушаться в пыль, съезжая набок —