Королева Теней
Шрифт:
Еще один способ поддерживать контроль все эти годы, - прошептала она.
Наши люди нищие. Сейчас у них нет и двух медяков, не говоря уже об уплате налогов.
Я бы не поднимала налоги, чтобы заплатить за войны, - сказала она резко.
– И я бы не хотела стать шлюхой для иностранных государств из-за займов. Пока нет, во всяком случае.
Горло Эдиона сжалось от ее горького тона, поскольку они оба рассмотрели другой способ, которым могли быть получены деньги и люди. Но он не мог заставить себя упомянуть о продаже ее руки в брак за богатого
Поэтому он просто сказал:
Пора начать размышления. Если магия действительно освободилась, мы могли бы нанимать ее обладателей на нашу сторону — предложить им обучение, деньги, кров. Представь себе солдата, который может убить клинком и магией. Это могло бы повернуть ход сражения.
Тени мерцали в ее глазах.
Действительно.
Он взвесил ее осанку, ясность в ее взгляде, ее усталое лицо. Слишком многое - она уже столкнулась и пережила слишком многое.
Он видел шрамы и татуировки, которые покрывали их, выглядывающие из под воротника ее рубашки время от времени. Он все еще не решался спросить, чтобы увидеть их. Забинтованной укус на ее руке была ничто по сравнению с той болью и многим другим, о чем она ни разу не упомянула, шрамы на всем ее теле. Шрамы на телах их обоих.
И тогда, - сказал он, прочищая горло, - клятва крови.
Он провел бесконечные часы в постели, чтобы составить этот список. Она напряглась достаточно, чтобы Эдион быстро добавил.
Ты не должна — не сейчас. Но когда ты будешь готова, я тоже буду.
Ты все еще хочешь поклясться мне?
– ее голос был ослабевшим.
Конечно.
– Он послал осторожность в ад и сказал: - Это было мое право тогда и теперь. Это может подождать, пока мы не доберемся до Террасена, но я буду тем, кто примет его. Никто другой.
Ее горло качнулось.
Право.
Затаивший дыхание ответ, который он не мог прочитать.
Она отпустила его и проследовала в сторону одной из небольших тренировочных областей, чтобы проверить свою поврежденную руку. Или может она хотела уйти от него - может быть, он затронул эту тему не с той стороны.
Он заковылял по крыше, пока дверь не открылась и появился капитан.
Аэлина уже шагала в сторону Шаола с хищным вниманием. Он не хотел бы быть концом этого приветствия.
Что это?
– сказала она.
Эдион хромал за ними, когда Шаол пнул дверь, закрывающуюся за ним.
Теневого рынка больше нет.
Аэлина резко остановилась.
Что ты имеешь в виду?
Лицо капитана побелело.
Солдаты-валги. Они пошли на рынок сегодня вечером и запечатали выходы со всеми внутри. Затем они сожгли его. Люди, которые пытались бежать через канализацию, наткнулись на гарнизоны солдат, ждущих там с мечами наготове.
Это объясняет дым в воздухе, виднеющийся на горизонте. Святые боги. Король сошел с ума, совсем - должно быть, прекратил заботиться о том, что думала широкая публика.
Руки Аэлины ослабли.
Почему?
Легкая
Поскольку стало известно, что повстанцы освободили его, - Шаол направил режущий взгляд в направление Эдиона.
Эдион достиг ее стороны, достаточно близко для того, чтобы увидеть усталое и нахмуренное лицо капитана, которое не было таким несколько недель назад. В последний раз, когда они говорили.
И я полагаю, ты винишь меня? – сказала Аэлина с довольной мягкостью.
Мышца дрожала на челюсти капитана. Он даже не кивнул, приветствую Эдиона, или признал месяцы, которые они провели, работая вместе, что произошло в той комнате башни.
Король мог приказать их убой любыми средствами, - сказал Шаол, тонкий шрам на его лице сверкал в лунном свете.
– Но он выбрал огонь.
Аэлина пошла невероятно тихо.
Эдион зарычал.
Ты идиот, нападение было сообщением для нее.
Шаол, наконец, обратил свое внимание к нему.
Ты думаешь это неправда?
Аэлина склонила голову набок.
Ты проделал весь этот путь, чтобы бросить обвинения мне в лицо?
Ты сказала мне зайти сегодня вечером, - парировал Шаол, и у Эдиона был небольшой соблазн зубами перегрызть его глотку за тон, который он использовал.
– Но я пришел спросить, почему ты не тронула часовую башню. Сколько еще невинных людей будет под перекрестным огнем этого?
Она старалась держать рот на замке. Ему не нужно было говорить за Аэлину, которая сказала с безупречной злостью:
Ты полагаешь, что мне плевать?
Ты рисковала всем - многими жизнями - чтобы спасти одного человека. Я думаю, что ты находишь этот город и его граждан вполне возможными жертвами.
Аэлина прошипела:
Нужно ли мне напоминать тебе, капитан, что ты шел по Эндовьеру и глазом не моргнул на рабов в могилах? Нужно ли мне напоминать тебе, что меня морили голодом и приковали, а ты позволил герцогу Перрингтону силой склонить меня на землю к ногам Дорина, пока ты ничего не делал? И теперь у тебя хватает наглости обвинять меня, что я не заботливая, когда многие люди в этом городе получили выгоду от крови и страданий тех самых людей, которых ты проигнорировал?
Эдион подавил рычание, добираясь до его горла. Капитан никогда не говорил о первой встрече со своей королевой. Никогда не говорил, что он не вступился, когда она была избита и унижена. Вздрагивал ли капитан от шрамов на ее спине, или просто рассматривал их, словно она была каким-то трофейным животным?
Ты не можешь обвинять меня, - выдохнула Аэлина.
– Ты не можешь обвинять меня за теневой рынок.
Этот город по-прежнему нуждается в защите, - отрезал Шаол.
Аэлина пожала плечами, направляясь к двери крыши.