Королева умертвий
Шрифт:
— Его следует приковать к этим кольцам. — Годан указал своим подручным на два кольца, торчавших из стены. Человек, прикованный к ним, повисал над полом на высоте в несколько ладоней. Это создавало натяжение кожи, усугублявшее ощущения при пытках.
В отличие от святых братьев из обители, подручные палача не боялись пророка тумана. Они живо и сноровисто освободили его руки и ноги из пут. Не успел тот и глазом моргнуть, как уже болтался на стене. Один из подручных принялся срывать с него одежду.
Скоро
— Ой! — завизжала вдруг Игинуш. — Это же мужчина! Только не совсем… Но от этого еще более неприлично!
Под «не совсем» она разумела давнее увечье, которому подвергся пророк. Скорее всего, увечье это проистекало не от каких-либо религиозных причин (фанатики иногда лишают себя половых органов, принося их в жертву своим божествам), а было получено во время давней битвы. Пророк тумана не был оскоплен — он был именно покалечен. Шрам тянулся через бедро и заканчивался в паху.
— Мужчина! — верещала Игинуш. — Мне, девушке, нельзя на такое смотреть!
Ринан Сих сказал:
— Замолчи.
— Нет, не замолчу, и ты не смеешь так разговаривать с матерью! — отрезала Игинуш. — Этот человек — мужчина, он перенес немало боли, а вы хотите задавать ему вопросы. Он умеет терпеть. Он ничего вам не скажет.
Пророк тумана едва заметно улыбнулся. Годан сдвинул брови и отложил иглы, которые было взял для начала. Кем бы ни была Игинуш, в этом она права: пленник — крепкий орешек, и разгрызть его будет непросто.
— Крючья, — приказал Годан.
Ему подали «кошачью лапу», которая заканчивалась длинными острыми когтями. Идеальный инструмент для того, чтобы стругать человеческое тело. Остаются глубокие борозды, а когти устроены таким образом, что срывают узкие полоски мяса.
— Назови свое имя, — обратился к пленнику Ринан Сих.
Пленник, как и ожидалось, молчал.
— Меня зовут Ринан Сих, — продолжал инквизитор (он всегда пытался установить доверительные отношения с допрашиваемым, начиная беседу с обмена именами). — Твоего палача зовут Годан. Он постарается сделать так, чтобы ты понял, насколько мы уважаем тебя и твой статус.
— Кто она? — вдруг хрипло спросил пленник.
Игинуш подняла голову и уставилась прямо ему в глаза. Несколько мгновений длился этот поединок воль, а затем пленник опустил веки — он сдался.
— То-то же, — язвительным тоном произнесла Игинуш. — Ты только жаждешь бессмертия, а я его имею.
— Кто ты? — спросил он опять.
— Я, может, и теряю
Она внезапно замолчала.
— Ничего не вижу, — призналась Игинуш спустя некоторое время. — Этот негодяй закрывает от меня спои мысли. Он нарочно это делает! Знает, как мне важно знать… Скажи ему, Ринан Сих, чтобы он открылся!
— Назови свое имя, — опять сказал инквизитор, обращаясь к пленнику.
— Пелам, — произнес тот. — Называй меня Пелам. Я — пророк тумана.
— Кому ты служишь?
— Чуме, Каре богов.
— У нее есть имя?
— Ты недостоин знать ее имя, — ответил Пелам презрительно. — Кто ты такой, чтобы разговаривать со мной о Каре богов? Вы, люди, тролли, троллоки, обитатели болот и равнин, — все вы только и болтаете о богах, о благочестии, о добре и свете, а когда боги приходят, вы убиваете их, а потом бежите от их гнева! То, что вы творите, — ужасно, и вы будете уничтожены.
— Эй, потише, — остановил его Ринан Сих. — Здесь нет чумного тотема, и ты не проповедник. Побереги свой пыл для другого.
— Я хочу ответить на твой вопрос, но ты не желаешь услышать ответ.
Ринан Сих сделал знак палачу, и глубокие борозды багрово проступили на теле Пелама.
— Я хочу знать имя Кары богов, — повторил Ринан Сих спокойно.
Писец сделал у себя в тетради несколько заметок и уставился на истекающего кровью Пелама немигающим взором.
Игинуш завопила и принялась по-птичьи подскакивать в своем гнезде. Ринан Сих, не глядя, протянул руку и схватил ее за нос. Она пискнула и затихла. Он выпустил ее.
— Молчи, — спокойно и доброжелательно приказал ей инквизитор. И опять перевел взгляд на палача.
Годан взял сосуд с узким горлышком и аккуратно вылил содержавшуюся там жидкость на обнаженные раны Пелама. Поднялся пар, послышалось шипение, и подвал наполнился зловонием. Пелам закричал, изгибаясь в своих оковах и ударяясь головой о стену.
— Он пытается убить себя! — громко произнес Годан.
Двое подручных сразу же ухватили Пелама за плечи и удержали его в таком положении, чтобы он не мог причинить себе лишнего вреда.
Постепенно дым перестал клубиться над отравленными ранами. Пленник обвис в своих оковах, тяжело переводя дыхание.
Годан снова взялся за «кошачьи когти», и новая борозда возникла на боку пророка тумана. Он опять закричал и забился, но на этот раз слабее.
Годан повернулся к инквизитору, который терпеливо наблюдал за пыткой.
— Странно, — проговорил палач, — я считал его сильнее. Но он явно готов сдаться. Признаюсь, я немного разочарован. Совсем немного. Мне хотелось опробовать новые приспособления, однако я боюсь потерять пленника.