Королева вечеринок
Шрифт:
Надо чем-то заняться, отвлечься. «Еда», – решила она, увидев холодильник. Чем калорийнее и вреднее, тем лучше.
Бри положила себе две огромные ложки мангового мороженого, высыпала туда же миндаль в шоколаде, оставшийся с прошлых выходных, когда была вечеринка, и залила все это клубничным сиропом.
И принялась поглощать холодное лакомство. Лео по-прежнему не шел из головы. Он почему-то зацепил ее, и это пугало. Она хотела верить в то, что он приличный мужчина, честный. Он ведь заботился о ее безопасности, настоял на установке пожарной сигнализации. В который раз
Может, он живет с сестрой, потому что она его упросила. Допустим, она безработная, и ей не по карману жить отдельно. Бри никогда не вникала в семейные дела мужчин, с которыми встречалась.
Когда на мониторе домофона показался курьер с букетом роз – четыре дюжины желтых и одна черная, карточки с подписью нет, – сердце Бри не запнулось, не остановилось, не забилось быстрее. Оно сжалось. Бри отправила курьера в местный хоспис. Широкие жесты вроде этого никогда ее не трогали. По собственному опыту она знала: цветы присылает тот, у кого совесть нечиста, и считала дорогой букет слишком легким способом загладить вину.
Ее родители поступали точно так же. Давали кучу денег на покупки в торговом центре, а Бри хотела лишь внимания. Сама она никогда не пыталась купить дружбу, чтобы спастись от одиночества. Дружбу надо заслужить.
Наевшись мороженого, она налила себе большой бокал мерло, поставила его на столик возле белого кожаного кресла, которое смотрело на ее маленький лес из комнатных растений, включила диск с классической музыкой и нашла сумку с вязаньем. Достала оттуда нитки из шерсти альпака и между большими глотками рубиновой жидкости принялась вязать то, что называла стресс-шарфом.
Розы Лео и хоспис вызвали воспоминания, избавиться от которых не удастся никогда. В последние часы жизни в том самом хосписе отец Бри признался, что у нее есть брат.
Эта новость изменила ее жизнь. И многое прояснила. Родители никогда не замечали Бри. И девять лет назад, когда в автокатастрофе погибла мать, она поняла, что вообще ее не знала.
Ну почему они просто не могли быть с ней честными?
Больнее всего было осознать, сколько лет общения с Джеттом она потеряла. Бри вязала все быстрее, спицы ритмично позвякивали, как поезд, набиравший скорость.
На примере родительского брака видно, чего делать не стоит, поэтому Бри старалась заканчивать отношения до того, как чувства станут слишком серьезными. Потом, правда, встретила Эллиота и сделала для него исключение. Это обернулось настоящей катастрофой. Теперь она снова на грани срыва и именно поэтому сказала Лео, что все кончено.
Влюбляться в него было нельзя. Она обожала свой стиль жизни, свободу. Да если придется посвятить всю себя одному мужчине, она со скуки умрет! По крайней мере, именно так она себе говорила.
Когда настроение совсем испортилось, она взяла телефон и набрала номер Саманты. Едва та ответила, Бри без предисловий сказала:
– Что ты делаешь сегодня вечером? Можно я у тебя переночую? Только тебе придется заехать за мной, а то я уже перебрала.
– Этот
Им удалось найти столик не в проходе и с видом на Салливанз-Коув, редкая удача в десять вечера в пятницу.
– Нет. Да. Я не хочу, чтобы так было. Ты же меня знаешь, я обожаю вечеринки, и это уже неизлечимо. Нет, я с ним больше видеться не собираюсь.
– Это будет непросто. Ты теперь его домовладелица, а он купил дом по соседству.
– Он собирается сдавать свой дом, когда тот будет готов. Так что я буду видеть только поступления на банковский счет «Розовой снежинки». Да и это продлится всего несколько недель или месяцев. И все! – Опершись на локти, Бри тянула слабый джин-тоник через соломинку и смотрела на залив, в водах которого плясали блики от береговых огней. – Он отменил нашу жаркую поездку, о которой я, кстати, не просила, ради какого-то очень важного мероприятия в Сиднее.
– Он сказал, что это за мероприятие?
– Я повесила трубку, прежде чем он успел это объяснить.
– Бри, прекращай так делать.
– Я не могу больше выслушивать ложь, извинения и отказы.
– Поэтому повесила трубку и теперь не знаешь, ложь это или нет.
Бри провела пальцем по конденсату, выступившему на бокале.
– Ему не нравятся вечеринки, он не мой тип, понимаешь?
– Вообще-то не понимаю. Он соответствует всем твоим требованиям, красивый, умный, харизматичный. Да, ему не нравятся вечеринки, и что с того?
– Ему нравятся вечеринки для двоих. – Бри повернулась к Сэм, которая смотрела на нее с усмешкой.
– Ну вот, видишь, он твой тип.
Бри снова уставилась в окно:
– Он прислал розы.
Сэм хлопнула ладонью по столу:
– Как это по-мужски!
– Цветы, значит, виноват.
– Или хочет извиниться.
– Или легко отделаться. Позвонил флористу, сделал заказ, и через две минуты совесть уснула, а счастливый получатель забыт. – Бри повернулась на стуле и умоляющим тоном попросила: – Давай завтра пообедаем вместе? Только ты и я. Можем сначала сходить на Саламанку [4] , ты же любишь рынки.
4
Саламанка – район Хобарта, где по воскресеньям разворачивается самый известный австралийский рынок.
– Столько усилий прилагаешь для того, чтобы не увидеться с мужчиной, который нравится и которому нравишься ты. Впервые такое вижу. Если уж быть до конца откровенной, я считаю, ты обошлась с ним несправедливо. Хотя бы дай ему шанс все объяснить.
Бри покачала головой. Но Сэм права. Скорее всего.
– Боюсь того, что сделаю, если позволю этому произойти.
Сэм сжала руку подруги:
– Ладно, пообедаем и сходим на Саламанку, но с того момента, когда он позвонит тебе и приедет – а он позвонит, и ты ему скажешь, где мы, и он приедет, – вы будете сами по себе.