Королева великого времени
Шрифт:
Перед нашей фабрикой останавливается правительственный автомобиль, и, как только весть об этом облетает все цеха, гул швейных машин стихает.
— О нет, — шепчет Четти. — Дурные вести.
Мое сердце бешено колотится в груди, когда к нам направляется молодой офицер.
— Вы кого-то ищете, сэр?
— Кончетту... Я не могу выговорить ее фамилию.
— Маруччи? — дрожащим голосом спрашивает Четти.
— Так точно, мэм.
— Это я.
— Правительство Соединенных Штатов Америки выражает вам свое соболезнование...
Когда
Четти склоняет голову и начинает молиться. Я тоже склоняю голову, но меня переполняет горе; я беззвучно произношу слова молитвы, но на самом деле совсем не молюсь. Если бы погиб мой брат, мне было бы не до Бога. Зачем молиться Богу, если Он забрал у меня моего близкого? Но Четти не такая. Она отдается вере полностью, без остатка.
На заупокойную мессу по Оресте Риччи, которая проходит в церкви Богородицы на Маунт-Кармель, собираются все женщины и мужчины, у которых сыновья, братья и мужья ушли на войну. Ренато читает прекрасный панегирик, он вспоминает Оресте в детстве и рассказывает историю семьи Риччи.
Мы выходим из церкви, и на улице нас встречает холодный ноябрьский ветер.
— Нелла, ты как? — Ренато идет ко мне сквозь толпу. — Есть вести от Франко?
— Он все еще в Лондоне. Пока все нормально.
— Можно с тобой поговорить?
— Конечно.
— Тогда идем.
Мы пересекаем площадь перед церковью и направляемся к дому священника. Ренато проводит меня в свой кабинет.
— Я давно не видел тебя в церкви. Почему?
— Мы теперь ходим в церковь Святой Елизаветы в Пен-Аргиле.
— Почему?
— Так решил Франко.
— Это из-за меня?
Я киваю.
— Этого я и боялся.
Я смотрю ему прямо в глаза, такие же ярко-голубые, как раньше. Ренато уже почти сорок, и в нем появилась уверенность, которая приходит вместе с опытом. Под его руководством прихожане построили начальную школу. Этой осенью он собирается огородить место для католической школы. Еще он намерен построить больницу. Когда дело касается заботы о своих прихожанах, он неутомим.
— Эта работа тебе к лицу, Ренато.
— Твоя работа тебе тоже к лицу. Ты так же прекрасна, как и раньше.
Его слова смущают меня. Они неуместны, но я всегда мечтала их услышать. Я всегда рада услышать, что он обо мне думает, пусть даже столько лет спустя.
— Спасибо, — шепотом отвечаю я.
Я склоняю голову и на этот раз молюсь по-настоящему. Пожалуйста, Господи, пусть Франко поскорее вернется домой.
Глава восьмая
— Левее, Франко! — кричу я своему мужу. Он стоит на стремянке. — И пониже. — Франко вешает вывеску: большая доска на двух цепочках. — Вот так, отлично! — командую я, прикрывая глаза от солнца.
Я достаю
— Ну как? — спрашивает Франко, спускаясь со стремянки.
— Надо было назвать ее «Текстильной компанией семьи Цоллерано».
— Да ну, слишком длинно. К тому же так я все время буду помнить, ради кого столько работаю, — шутит Франко и обнимает меня за талию.
Как мы и рассчитывали, когда Франко вернулся с войны, мы взяли кредит и открыли собственную фабрику. Фредди Дженкинс страшно рассердился, а когда еще почти все его швеи перешли к нам, он пришел в ярость. В итоге он закрыл свою фабрику в Розето.
Папа приехал к нам. Он соскучился по внукам: Фрэнки уже двенадцать, а Селесте — шесть. Когда мы с Франко следим за погрузкой готового товара, приходится возвращаться домой поздно, но мама Франко следит за детьми и готовит им обед.
— Тетя Нелла, вы мне поможете? — спрашивает подбежавшая Ассунта.
Она очень похожа на мать: высокая, стройная, с такими же черными глазами и такой же белой кожей. К счастью, тяжелый характер матери не передался дочке, зато маленькая Ассунта такая же смелая, как и моя покойная сестра.
— Отец Ланзара хочет, чтобы я поборолась за звание королевы Великого времени, — объясняет она.
— Ну, для нас ты уже королева.
Она смеется:
— Знаю, тетя Нелла. Но это же совсем другое дело. У меня будет корона, и я должна буду возложить тиару на статую Святой Девы. Разве это не почетное звание?
— Конечно. Это считалось почетным, еще когда я была маленькой.
— Так ты мне поможешь?
— Обязательно. Но если ты хочешь победить, придется серьезно поработать. Кастеллука-Паджано не может проиграть.
Мы ВСЕ решили постараться, чтобы Ассунта стала королевой. Мы обошли весь Розето, потом отправились в Бангор, Мартинс-Крик и Пен-Аргил. Каждый день мы с Ассунтой и моими сестрами отправляемся продавать билеты. Сомневаюсь, чтобы кому-то удалось продать билетов больше.
Устав после очередного такого дня, я вхожу в дом с черного хода. На плите меня ждет ужин.
— Ты совсем себя уморишь из-за этого праздника. Мне кажется, ты хочешь, чтобы Ассунта победила, больше, чем она сама, — говорит Франко, отрываясь от газеты.
— Ты не понимаешь, Франко, — начинаю объяснять я, зажигая огонь под кастрюлей с пастой фаджоли. Твое детство прошло на Гарибальди-авеню. А я, когда в детстве приезжала в Розето, всегда чувствовала себя здесь чужой. Мы с сестрами могли только мечтать о том, чтобы принять участие в празднике, по-настоящему. Мы всегда плелись в хвосте процессии. Нас ни разу не позвали сопровождать королеву или хотя бы идти вместе с другими школьниками.
— Понятно, хочешь доказать всем, что вы не хуже других.