Королева воздушного замка
Шрифт:
Лорд, тяжело вздохнув, вновь опустился на скамью.
– Завтра же утром. Переоденем их в одежду слуг; ты отправишься в деревню к югу. Там у меня ещё остались союзники, а значит, там можно будет остановиться и передохнуть. Потом…
Шантия кивала, стараясь придать лицу серьёзное выражение, удержать рвущиеся наружу смешки.
Сегодня очень важный день, ты не забыл? И не менее важная ночь.
========== Путь лунного света. Глава II ==========
Те, кому нечего страшиться, твердят древние предания, нападают
Ничего страшного. Можно и потерпеть.
В сон Кродора – сон без единого сновидения – ворвался грохот двери в спальню, а вместе с ним – крики, доносящиеся из коридоров, перемежающиеся со звоном стали, и настойчивый шёпот Шантии:
– Проснитесь! Проснитесь же!
Дракон, впрочем, уже и сам распахнул глаза и схватился за меч, бережно хранимый у постели. Забавно: он хранит железку, но не сохранил прекрасный белый шёлк, расписанный пурпуром, на котором наивная девочка выводила кистью их имена.
– Господин, вас предали! Кто-то открыл им ворота, - продолжала шептать Шантия, пока людской вождь поспешно одевался. – Они уже в замке! Что мне делать?..
– Я уже говорил, - обращая на бывшую наложницу не больше внимания, чем на назойливую муху, Кродор задумчиво потрогал лезвие клинка. – Забирай детей и ступай в восточную башню; дверь спрятана за гобеленом. Быстро!
О нет, ещё рано уходить, слишком рано. Как можно так просто оставить жениха? Оставить в десятую годовщину свадьбы, которой не было, так и не вручив прекрасного дара?..
– Прошу вас, проводите меня до башни! В коридорах идут бои; я не хочу вести Альбранда и Мернис на верную погибель!
– Хорошо, хорошо, только поспеши!
Сплетались причудливыми узорами лабиринты коридоров; где-то визжала служанка. В дыму виднелись лица, лица; кажется, они улыбались и манили за собой, тотчас же исчезая в красноватом, неровном свете факелов. Людской вождь, забыв о гибнущих сейчас стражах, забыв обо всём, стремился к жалким остаткам своего и прежде немногочисленного семейства. Он налёг на дверь, но та не поддалась.
– Я заперла детей, чтобы с ними ничего не случилось до утра, и они могли дождаться вас, - Шантия протянула господину связку ключей. Тот не задал вопрос, отчего спутница не желает открыть дверь сама. Выругавшись, он принялся перебирать их, искать нужный, что было весьма сложно осуществить одной рукой: другая стискивала рукоять меча.
Варвары не способны думать ясно, когда речь идёт об их наследниках.
– Вы когда-то говорили, что демонов невозможно увидеть или услышать; что они похожи на дым, и не являются людям, но овладевают их сердцами и умами.
– Говорил, не говорил, что с того! – Кродор выругался, когда связка едва не выскользнула из рук. Звенит вдалеке сталь, звенят ключи. Звяк. Звяк. Звяк.
–
Давай же, спроси, отчего эти слова звучат сейчас, молила она, глядя в широкую спину, на взъерошенную светлую гриву, в которой виделась уже седина. Или обернись. А лучше – открой, открой поскорее дверь; твой сын, твоя дочь ждут отца.
– Есть! – очередной ключ повернулся в скважине, и дверь в детскую открылась.
Внутри не горела ни одна свеча; сразу за порогом начиналась густая, почти осязаемая тьма, в которую страшно шагнуть – вдруг под слоем черноты скрывается бездонная пропасть?..
– Альбранд! Это я! Не бойся, выходи, и выводи сестру! Он такой смышлёный мальчик. Понял, что лучше не лезть в драку, и спрятался.
Кродор, продолжая говорить, двинулся к мутно белеющему пятну колыбели, и Шантия шла рядом, с наслаждением вдыхая холодный воздух с привкусом железа.
А потом под тяжёлым сапогом людского вождя хрустнули, ломаясь, тонкие пальцы.
Лицо варвара стало белее лунного диска, белее полотна, которым укрывали его спящую дочь; отшатнувшись в коридор, он ухватил первый попавшийся факел, и по детской хаотичными пятнами заметались всплески света. Пятно – кровь на полу, пятно – лежащий на спине Альбранд, на чьи пальцы он наступил в царящем сумраке, пятно – Мернис со сложенными на груди ручонками и перерезанным горлом.
– Не бойся. Они не мучились: я подарила им быструю смерть.
Ещё не веря, Кродор медленно обернулся – и Шантия расхохоталась, столько забавным и жалким сейчас выглядело лицо мучителя. Верно, может, говорили служанки – мужчинам несвойственно плакать? Просто однажды боли в них становится слишком много; удел таких – безумие. В щёки, в голову бросился жар.
– Почему ты…
– Я сказала тебе, что уложила их спать – и не солгала.
Потрескивал огонь; от факела ли? Или, может, то прорастает сквозь кожу, раздирая кости и жилы, прекрасный, благородный огонь, оплетает каждую черту, обращая в своё подобие.
Пусть глупая девочка горит.
– Не смотри так на раны: они были уже мертвы, когда я отрезала куски плоти. У нас ведь не хватает еды, не правда ли?.. Думаю, тебе понравился пирог.
Швырнув факел, дракон с бешеным рёвом бросился к ней и занёс остро заточенный клинок, но Шантия отшатнулась – и лезвие вошло в дверной косяк. Ах, как забавно! Неужто он и в самом деле думает, что можно зарубить пламя?
– Я убью тебя!
Как свойственно зверям, он смотрел прямо в глаза. Бывшая наложница не опустила голову, не склонилась: нет уж, пусть он признаёт поражение. И как прежде выходило, что золотой казался ей цветом солнца, цветом тепла? Отныне и впредь – это цвет огня, обращающий в пепел всё, к чему удаётся прикоснуться.