Королева воздушного замка
Шрифт:
– … А точно девчонка? Кто их знает – вдруг мальчишку в платье вырядили! Тощая вон какая…
– … Волосы-то, волосы – вся седая! Больную милорду подсунули, точно говорю…
– … И что за нищета! Ни кольца, ни ожерелья… Королевская дочь, говорите?..
После же слова снова слились в неразличимый рокот: Джиантаранрир даровала детям способность понимать чуждые наречия, но лишь тогда, когда их душа устремлена навстречу. Перед переливающейся рыбьей толпой Шантии не хотелось раскрываться – хотелось, подобно чрезмерно упрямой и боязливой устрице, захлопнуть раковину и никогда более не покидать безопасные пределы.
Немногим
– Тихо! – почему голоса призывающих к тишине всегда звучат громко, так громко, что перекрывают неразборчивый гомон толпы? Будто мало было прежнего вопля, один из людей, чуть менее блестящий, чем прочие, несколько раз ударил оземь тяжёлым посохом. Ударил – и умолкла толпа. Сверкают, как рыбы, и глаза у них такие же – рыбьи.
Рука на плече – зачем? Лорд Кродор, почти не глядя на вконец растерявшуюся спутницу, вывел её на возвышение меж колонн – так, чтобы все те, кто прежде не разглядел, полюбовались на будущую супругу своего господина. После же заговорил:
– Кое-кто из вас пытался отговорить меня от брака с этой женщиной. Кто-то убеждал в верности принятого решения, желал счастья. Первые мне нравились больше – они хотя бы не лгали.
Он тоже не верит им, вдруг поняла Шантия, не верит никому из рыбьей толпы. Так зачем он собрал их здесь? К чему приглашать в свой дом, пусть даже так хорошо защищённый, нежеланных людей?
– Но, что бы вы ни думали, она отныне – часть моего рода. А значит, если вы оскорбите её – оскорбите весь мой род.
Замялись мужчины, подавились недосказанным вздором женщины. Тишина не разомкнулась, лишь сгустилась темнота, и, кажется, ещё меньше стало воздуха. А лорд Кродор хищно улыбнулся и оглядел толпу, и едва заметно облизнул губы.
– Ингвуд, мой старый добрый друг! Когда ты услыхал, что я попрошу в жёны принцессу инородцев – не ты ли, помнится, твердил: не бывать, не согласятся! Посмотри на неё, друг, посмотри хорошенько. И пусть твоя прелестная супруга повторит свои слова! Не стесняйся, Фрина, ты же здесь гостья, ну же, скажи…
Женщина, к которой обращался людской вождь, не выдала себя, не шагнула вперёд – но расступилась толпа, и теперь на неё, не на Шантию, смотрели рыбьи глаза. Другая бы оробела, смутилась, но выданная своими же соплеменниками взглянула на правителя без страха, и даже, верно, без капли уважения.
– Я всего лишь беспокоилась о ваших будущих наследниках, милорд. Что, если они родятся такими же, как она?
Всё ширилась, ширилась улыбка Кродора, и всё меньше Шантии нравилась воцарившаяся снова тишина. Так затихают птицы и ветра в преддверии грядущего шторма.
– Мои нынешние владения простираются от великих гор до моря; если же мои дети будут править ещё и теми, что лежат за морем, мне всё равно, на кого они будут походить лицом. Или вы полагаете, что я не сумею воспитать собственных сыновей?
Кто-то среди гостей посмеивался, кто-то вновь завёл свои разговоры – но всё больше шёпотом, дабы не остановился на
Хоть бы всё прекратилось, молила про себя Шантия, пусть даже снова каждый человек в этом зале оскорбит её, пусть даже замок вместе со всеми ними воспарит в небеса. Чужая неприязнь – полбеды, страшнее в тысячи раз стоять рядом с человеком, чьи глаза сверкают, а руки дрожат в неясном нетерпении.
– Довольно, Кродор! – тот, кого людской вождь называл Ингвудом, встал около супруги. – Одумайся! Ты позоришь мою жену – ради иноземки?! Истинный сын нашего народа никогда бы…
Казалось, этих слов и ждал хозяин замка: улыбка обратилась пугающим оскалом, и Шантии даже почудилось, будто будущий супруг не подошёл к Ингвуду, а сократил расстояние меж ними одним прыжком.
– Ты прав, друг мой! К чему позорить женщину? Но ведь и ты позорил мою невесту, не зная даже её имени. Истинный ли я сын своего народа? О, безусловно! И кому, как не мне, знать: такие оскорбления смываются лишь кровью. К оружию!
Шантия хотела зажмуриться, но вместо этого смотрела, смотрела, не отводя взгляда и не видя. Хоть бы мама догадалась отвести в сторону брата, закрыла ему глаза! А тем временем толпа отхлынула к стенам, оставив в центре тёмного зала пустое пространство, и согбенные слуги поднесли своим господам оружие. Всё так же шептались, так же пересмеивались кое-где, будто то, что сейчас происходило, было для каждого делом привычным, лишь всхлипывала средь других Фрина. Сам Кродор, пусть грозный и массивный, не казался сейчас страшным или жестоким: он легко, будто игрушку, перекидывал из руки в руку топор – и по-прежнему улыбался, то и дело слегка щурясь. Слишком, слишком довольное лицо для того, кто собирается сражаться. А может, не насмерть?.. А может, как заведено было у некоторых племён, о которых Шантия читала в старых книгах, до первой крови?..
Со звоном осыпались на пол разломанные звенья золотой цепи, и Ингвуд едва успел отшатнуться. Теперь не так ярко сверкала блестящая одежда: окрасилась у плеча тёмной кровью. Нет, к чему глупые мысли – они убьют, убьют друг друга!
– Прекратите! – кричала бы Шантия, но голос обратился в жалкий хрип, и лишь открывался и кривился рот. Тем временем вполоборота посмотрел на невесту Кродор, чуть склонил голову, улыбнулся – и топор встретился с плотью. Развеялась страшная магия, не позволявшая до того закрыть глаза – и Шантия зажмурилась, жалея, что всё ещё слабы руки, что не получается закрыть вдобавок уши.
– И так будет с каждым, - рычал Кродор – не человек, дракон, - с каждым, вы слышите, кто посмеет сомневаться во мне, кто посмеет оскорбить мою семью!
Кричала женщина – наверное, Фрина – но крики быстро смолкли. Разговоры, шёпот, кое-где даже смех. Шаги. Пахнущий кровью дракон подошёл к будущей невесте. Нельзя, нельзя больше жмуриться, нужно понравиться. Она открыла глаза – как раз вовремя, чтобы увидеть, как шмякнулась под ноги, обрызгав кровью подол, отрубленная голова.
Шантия не закричала, нет, лишь зажала рот рукой, попятилась и побледнела – не упасть бы, нет, не из страха показаться слабой, а лишь из дикого ужаса коснуться случайно мертвеца, коснуться крови, запачкаться в ней ещё сильнее. Погасла улыбка лорда: