Королева

Гарцевич Евгений Александрович

Ответка из нескольких коротких очередей застала меня уже за углом, обсыпала пылью и прочертила осколком царапину на щеке.

— Зачем? — Дедушка Лу вжался в стену, — Теперь точно не договоримся.

— Сорян, нервируют они меня, — я пожал плечами, а сам подумал, не жажда ли крови паразита делает меня торопливым и безрассудным.

Дед не ответил, только стал трясти пальцем на улицу у меня за спиной и выпучил глаза. Сзади потянулись мертвяки. И в отличие от нас совершенно спокойно пересекли простреливаемую площадь. С крыши даже

послышались улюлюканья. Еще и ставки небось делают, уроды.

Первую волну зомби я, как в тире, разобрал из револьвера, ко второй уже присоединился Али. Сидел на земле, оперевшись о стену, слишком медленно передергивал затвор, но лупил без промаха. Дал мне время и на перезарядку, и на манипуляции с зеркалом, которым я пытался рассмотреть, что происходит.

На крыше уже четверо, двое в доте из мешков, еще двое по краям прячутся за ящиками. Крашенного не видно, вместо него какая-то девушка. Перед въездом укрепленные ворота с приличным мотком колючки, за ними торчат верхушки спецтехники: кран и экскаватор с задранным ковшом, внутри которого тоже торчит чья-то макушка. Откуда-то раздался выстрел и зеркало выбило у меня из руки.

Ага, значит, еще как минимум один. Ну, допустим, до ворот я добегу, а вот что дальше — непонятно. По улице стягиваются новые зомби, все-таки умнее они стали — с опаской ковыляют, поглядывая на стрелков на крыше. Но патроны у нас не бесконечные, не уменьем, так числом возьмут.

Я подкрался к Фламинго. С того угла, насколько помню, можно обойти музей. Там пустырь и навалено всякого: и строительный мусор, и деревья, и моя заначка, которую оставлять этим уродам не хотелось, но и окна там тоже, мимо которых еще нужно пробежать. Я выглянул и сначала не поверил глазам, пришлось дергаться снова.

Пустыря не было. Вместо него, забор из рифленых контейнеров и грузовых вагонов, между которыми ворота в виде двух дорожных катков. Два каких-то уродца стояли впритык, а над массивными цилиндрами приварили дуги из арматуры с острыми стальными шипами. Плюс стальные листы закрывали кабины, даже бойницы как таковой не было, только несколько круглых отверстий.

За забором свистнули, и катки с ревом пришли в движение. Сначала левый, потом правый, взбрыкнули и начали сдавать назад. Катки закрутились, не цепляя шипованную дугу.

Я посмотрел на наших. Невольно залюбовался Фламинго — тело на взводе, будто черная пантера перед прыжком, но спокойна. Крутит в руке мачете, готова любого, хоть зомби, хоть человека на части разобрать. Вот только против пуль это не поможет. Выберемся если — тоже ее на огнестрел пересажу, как Али.

Дедушка Лу мастерил белый флаг из своей футболки — уже оторвал кусок и прикручивал его к стволу «мосинки». Ню-ню, дипломат…

За углом послышался новый звук — ревел мотор и что-то тяжелое выдвинулось из лагеря. Я хотел шмальнуть, но стоило высунуться, как руки с «ремингтоном» сами опустились.

— Ну, это уже совсем нечестно, — я сплюнул, глядя на родную

«пиранью», медленно проезжающую мимо вагонов.

Я прижался к остывшей в тени стене и прикрыл глаза. Даже тянуться к зову не пришлось. Волна гнева, пущенная злостью, что какие-то уроды не только заняли дом родной, но и угнали «пиранью», пронеслась от онемевших кончиков пальцев к затылку.

Я слышал, что «пиранья» уже близко, что еще пара мгновений и она появится из-за угла. Я чувствовал, что кровь побежала быстрее, что отключается инстинкт самосохранения, что во мне просыпается что-то животное. Наверное, берсерки так в транс входили у викингов.

Татуировка начала пульсировать, стараясь удержать меня в реальности. Нет, рвать зубами броню я не собирался.

Перед глазами проскочила трехмерная модель нашей «пираньи» — вот здесь дверка плохо закрывалась, вот здесь, как раз в бойницу ствол «ремингтона» пролезет, а здесь, если сковырнуть, то… Я построил в голове траекторию — рывок, кувырок, выстрел, проскочить под днищем, выскочить с другой стороны, уходя с линии возможного обстрела.

Пошевелил пальцами, стряхивая искорки, щекотавшие кожу. Я чувствовал, что все получится. Даже благодарен был за то, что эти черти привезли мне мою «пиранью».

— Ладно! Ты знаешь, что нужно делать… — я подмигнул Фламинго, в глубине души надеясь, что она не научилась так быстро русскому, и выскочил за угол.

Все, что было продумано ранее, сразу пошло не по сценарию. Стоило только выскочить из-за угла, как «пиранья» встала, как вкопанная. Только по инерции шатнулась, когда крякнули тормоза, а потом всю округу залил звук клаксона, быстро сменившийся на вопль.

— Кофмоф, фука, фыфой! Не фтрееелять! Катька, брат тфой непутефый фдефь!

Глава 12

«Убииииваааать…выыырвааать сердца…Крооовииии…»

Несмотря на жару, я почувствовал, как спину проткнула сотня маленьких ледяных иголок.

Черт, как теперь это выключить-то? Как же больно видеть ничего не понимающие лица. Как радость Вадика, как слезливая надежда сестры меняется на удивление, а потом и на страх. Зараза!

Собрав крохотные кусочки контроля, я прыгнул к броневику, залез под днище, обнял колесо, вдавливая себя в жесткие ребра протектора и фокусируясь на терпком запахе резины.

— Ща, ща, не подходите…

Я услышал, как зашипела Фламинго, отгоняя от «пираньи» встревоженных людей. Потом донесся спокойный голос Дедушки Лу. Что именно он говорил, от меня ускользало, но другие голоса замолчали. Кроме сестры, которая начала меня звать, будто я проспал, а меня ждут на завтрак, или того хуже — потерялся в темноте.

— Андрей, иди на голос, — сестра всхлипывала, но продолжала бубнить, — Тебя ждут дома. Нужно проснуться…

Несколько долгих минут я просто дышал. Вдох — выдох, вдох — ррххррр — выдох…