Королевская Академия Магии. Охота на Перерожденную
Шрифт:
Ведь и моя разработка не осталась бы только моей. Именно поэтому я взяла ее дипломной темой. Чтобы стать известной, чтобы мое имя что-то значило. Чтобы не быть просто узором в старом заклинании. И в итоге я теперь сама по себе. Хотя, конечно, в этом не диплом виноват.
Все выходные я просидела за дневниками. И начала подозревать, что это не просто старые жизнеописания! Когда я в первый раз встретилась с подробным перечислением золотых чешуек на левой драконьей лапе, то только посмеялась и больше не обращала на это внимания. Ведь… Ну все мы разные и для кого-то эти самые чешуйки, уложенные
Однако же подобное описание встретилось в следующем дневнике. Там, правда, это были морские камешки, привезенные с курортного городка Тириаллис. Сейчас, правда, вместо этого курорта гиблое место, пропитанное эманациями смерти многих тысяч разумных. Шрамы древней войны не оставляют нас и по сей день. И служат хорошим таким напоминанием, почему люди, драконы и оборотни должны жить мирно, дружно и троевластно.
В общем, обнаружив все это, я позвала Лин и мы с ней вместе просто пролистали дневники, в поисках таких вот гипертрофированных описаний. И разделили все на две стопки – побольше и поменьше. В стопке побольше были просто обычные мемуары: балы, прекрасные девушки или пылкие ухажеры. Так-то неплохая замена развлекательному чтиву. Особенно учитывая, что сейчас мы знаем, кто на ком в итоге женился и от этого становится еще смешнее. Ведь не стоит забывать, что это дневники Орвалонов – драконов, способных скрыть себя от любого взгляда.
– Здесь есть про одного из Кауленов,– хихикнула вдруг Лин.
Это было уже утром первого учебного дня и я, проспавшая, судорожно собиралась, пока подруга пила чай и похихикивала над старыми тайнами.
– Да? И что он сделал?
– Отловил твою пра-пра-прабабушку, затащил на балкон и долго и вдумчиво объяснял, что Орвалоны не могут скрыть от него свои мысли. И что если она использует какой-то противоестественный артефакт или еще что-то подобное, то он донесет на нее ее супругу, ведь все знают, что жена главы рода Орвалон в тягости. На что твоя пра-пра-прабабушка сообщила, цитирую: «Вредному, неприятному и шумнодышащему мерзавцу, что никакой тайны нет и она просто умеет не думать».
Я тихо рассмеялась:
– Госпожа Миллиорра оставила в семье Орвалон очень-очень заметный след. Она была из младшей ветви и тоже владела родовой силой. Не такой мощной, как у основной ветви, но все же.
– И ее мысли никто не мог прочитать,– Лин выразительно пошевелила бровью,– только вот в ее дневнике нет описания того, как это сделать.
– Это я уже сделала,– грустно улыбнулась я. – Беременность. Сейчас в моем теле две души, и родовой талант Орвалонов укрывает меня от всех. Мне напротив приходится прилагать некоторые усилия, чтобы профессора меня замечали.
– А я? А Вер-Тарна?
– Вы свои,– я пожала плечами,– это сложно объяснить. Но… В общем-то это такой механизм выживания. В каком-то смысле я защищена от врагов – они просто пройдут мимо.
– Если не узнают о твоем положении,– вздохнула Лин и встала,– идем? Пора сдавать дипломы на первичную проверку.
– У меня все готово,– улыбнулась я. – А ты?
Лин уклончиво пожала плечами:
– В своем старом варианте я поймала несколько бранных слов – я пользовалась аудио-пером.
Покивав, я вышла из комнаты и, дождавшись Лин, направилась к учебным аудиториям. Завтрак нам сегодня заменило сухое печенье, что не очень хорошо, но здоровый сон важнее.
И, уже сдав дипломы, я с ужасом вспомнила, как в прошлом году старшекурсники делились полезными советами – если случайно залил чернилами лист с важной информацией, просто иголкой вытяни кляксу в тонкую линию, а после скопируй на новый лист. Академические чары настроены так, чтобы не позволить студентам слишком сильно облегчить себе жизнь и потому, со старого листа на новый скопируется абсолютно все, кроме линий. Это чтобы студенты переписывали набело от руки, а не магией.
– Лин,– я подергала подругу за рукав,– я тут вспомнила кое-что.
– Кое-что?
– Знаешь, как спасти лист, на который упала пара чернильных клякс? – тихо спросила я.
Подруга нахмурилась, а после побледнела и прикусила губу. Подышав на счет, она повернулась ко мне и неуверенно произнесла:
– Ну, не выгонят же? У нас тут пара недель учебы, практика и защита.
Я только плечами пожала и честно сказала:
– Боюсь, все зависит от поэтичности твоих ругательств.
– О, меня папа учил. Он когда по вечерам за документы садился,– Лин закатила глаза,– такие напевы разносились.
Собрав все дипломы, профессор строго взглянула поверх склоненных студенческих голов и четко произнесла:
– Все ваши работы пройдут строжайшую проверку. Это вы, впрочем, и сами знаете. Однако же я с гордостью могу сообщить, что в этом году проверять будут не особо доверенные преподаватели, а специальная комиссия! Это выдающиеся люди, драконы и оборотни. Все они были страшно огорчены небольшим скандалом, чье эхо коснулось определенных кругов Берсабы… Мда. Так что, если ваша работа действительно хороша, то… Студентка Анндра, вам плохо?
Лин, застонавшая и уронившая голову на руки, тут же выпрямилась и засияла улыбкой:
– Нет-нет, все прекрасно! Просто пара помарок…
Я сочувственно вздохнула и честно сказала:
– Скорее всего в этот совет и господин Орвалон пролез, так что вряд ли получится скрыть твои, м-м-м, помарки.
Подруга только отмахнулась:
– Да ну, не страшно. Не первый раз опозорюсь, папа не удивится. Тем более, что пару-тройку выражений использует только он и его советник.
– Речевой оборот с конем и вошью? – заинтересовалась я.
– Ага,– уныло отозвалась Лин.
Все-таки ей эта ситуация не безразлична…
Мрачно вздохнув, я посетовала на то, что не догадалась поменяться с подругой чистовыми черновиками ради перепров… Стоп! Это же еще не чистовой сбор!
– Черновик,– выразительно произнесла я.
– А?
– Мы не будем скрывать магией, мы зачирикаем чернилами,– я выразительно дернула бровью. – А кто уж что сквозь почеркушки различит – сам себе злобный кас.
Подруга просияла и шепнула:
– Обожаю твою магию! Профессор по-любому сама все это не потащит – у нее с левитацией плохо. Будет ждать своего аспиранта, а тот лентяй и вечно опаздывает. Мы все успеем!