Королевская кровь. Книга третья
Шрифт:
Нории поморщился.
— Ей нужно время, Ветери. Ты говоришь, нет людей. А как же ты?
Драконий дипломат пожал плечами.
— Нории, я один. А у людей — целые дипломатические корпуса, это такие службы, в них работают тысячи человек. Эмир любезно снабдил меня книгами с новыми законами, которых обязаны придерживаться все страны в отношениях между собой. Мне неловко признать, но я часть слов просто не понимал. Обмануть нас, Нории, проще простого, нет уже былой славы, когда мы были сильнейшими и могущественными.
Драконы внимательно слушали его и хмурились.
— Но! — Ветери обвел соплеменников
— Либо приручить эту женщину так, что она станет любить Пески больше, чем Рудлог, — вдохновенно прервал его Мири. — Огненный цветок, однажды распустившийся в песке, давший жизнь и надежду… какая песня получится!
— Как бы этот цветок не спалил окончательно наши Пески, — жестко высказался Чет, глянув на Нории. — Ты правда отказался от женщин из гарема? Выдержишь ли? Или потом придется снова наполнять твой цветник?
Нории покачал головой.
— В этом в любом случае не будет необходимости, — ответил он, и Мастер отчетливо скрипнул зубами. — Успокойся, Чет. Она будет моей.
Глава 7
В небесных чертогах уже почти месяц лили дожди, и братья Великой Богини, как всегда в ее сезон, тосковали по своей маленькой жене. Но не смели переступить порог ее дворца, стены которого были построены из белоснежного тонкого песка, дождя и лазурной текучей воды, создающей арки и окна, полы выложены плитами чистейшего сверкающего льда с вкраплениями застывших навечно на самом пике цветения желтых водяных лилий и пушистых нимфодей.
Каждый из супругов Синей Богини старался превзойти других в подарках: так появились вокруг лазурного дворца вечноцветущие сады от Зеленого; небесные своды, трепещущие воздушные занавески и ковры из теплой поземки от Белого, веселые змейки-прислужницы от него же, купальни из жидкого огня от Красного — в них любила греться и воспарять богиня после странствий по миру, светильники из застывших ломаными цветами золотистых молний. Поблескивал в саду выстроенный Желтым павильон из ограненных кристаллов хрусталя, зависших в воздухе и тонких бамбуковых трубок, игравших музыку ветра, под которую так хорошо спалось; украшен он был большими зеркалами, в которых можно было увидеть прошлое и настоящее.
В небольшом ледяном кубе, стоявшем в спальне Синей пульсировало и вздрагивало живое сердце Черного Жреца, которое он вырезал своим кривым клинком и бросил к ногам богини, перед тем, как уйти туда, откуда нет выхода. Поэтому и кочевала божественная любовь по чертогам своих братьев, покоряясь сезонам — никто из Великих не желал любить свою жену там, где насмешливо подрагивало, век за веком замедляя свое биение, кровоточащее сердце.
Над Небесным Градом шел дождь. Братья играли в кости, расположившись у Желтого Ши — только у всемирного гармонизатора можно было быть уверенными, что не вспыхнет драка и не поссорятся они, как было уже не раз. Красный ревел и сверкал глазищами, он
— БРАТ НЕДОВОЛЕН, — отстраненно заметил Желтый, поднося к носу цветок медового шиповника.
— Потому что его дочь все еще в Песках? — спросил Зеленый, перекатывая в руке кости. Белый насмешливо улыбнулся, и улыбку эту заметил Божественный Воин.
— Поспорим, Инлий? Не бывать моей дочери твоей!
Спор этот возникал раз от разу, но чаша равновесия все еще балансировала без перевеса, и интересно им было, и важно наблюдать за ней.
— Будет, Иоанн, — улыбнулся Целитель. — Если ТЫ НЕ ВМЕШАЕШЬСЯ.
— Я не вмешиваюсь по пустякам, — заревел Красный, — довольно моей крови, чтобы справиться.
— В конечном счете все решат люди, — примирительно проговорил Ши. — Не будешь же ты отягощать себя земной судьбой ради ЕЩЕ ОДНОГО СПОРА.
Но Воин его не слушал.
— Если она откажется, отдашь мне право трижды навестить Воду в твой сезон, — предложил он.
— Если она станет его женой, ты их обоих благословишь и не будешь более чинить препятствий, — легко согласился Белый.
Зеленый молчал. Ему незачем было спорить — к его сыновьям притянуло сразу двоих дочерей Красного, и это усилило и их, и его. А вот за оставшихся будет битва. Кто откажется получить под свое покровительство толику божественного огня?
— Она справится, — проревел пламенем Красный.
— Он справится, — ветром вторил ему Белый.
Боги играли, а на Туре продолжали жить, действовать и ошибаться их потомки, на которых издревле была завязана судьба этого мира.
Столовая гарема была заполнена едва ли наполовину, и Ангелина с удивлением оглядела тихих и печальных девушек, сидящих за столами.
— А где остальные нани-шар? — спросила она.
— Часть уже уехала к родным, — ответила Зара, — а еще есть те, которые боятся выходить.
— Я же говорила, что не нужно меня бояться, — мягко, чтобы не дать прорваться раздражению, произнесла принцесса. Почему каждый раз надо убеждать этих дурочек в том, что она не кровожадна?
— Они переживают, что вы рассердитесь, что мы еще здесь, — пояснила одна из девушек.
— Вы же потребовали от Владыки, чтобы он отказался от нас, — добавила тихо другая. — Теперь он хочет только одну жену. Вы договорились, да?
— Отказался? — ледяным тоном проговорила Ани, и тут же мысленно отругала себя — и так тихие нани-шар совершенно поникли.
— Вчера он сказал, что больше не нуждается в нас, — объяснила Зара. — Сказал, что мы можем идти домой. Но мы хотим доучиться, госпожа Ангелина. Пожалуйста.
Остальные робко закивали.
— Понятно, — ровно сказала первая Рудлог. — Девушки, я не просила вашего господина об этом. Мы не договорились. Позовите ваших боязливых подруг и начнем занятие.
Она снова писала слова и слоги на мраморной «доске», снова просила читать вслух предложения, расписывала цифры и объясняла правила сложения-вычитания. И думала, на удивление, не злясь. С одной стороны, поступок его логичен и является вполне красноречивой декларацией. С другой — не слишком ли он самоуверен? Ведь знает же, понимает, что она не останется. Да, как-то за несколько прошедших дней они слишком много стали друг о друге понимать.