Королевская кровь. Медвежье солнце. Темное наследие
Шрифт:
«Се молодой Седрик, сын второй, богами на правление назначенный», – прочитала она витиеватую надпись на старорудложском. Полли вспомнила, что старший брат Седрика, названный в честь основателя рода Иоанном, умер в детстве. Так наследником стал мальчик с нетипичным для Рудлогов именем. Мать его, инляндка, была любима мужем и отцом будущего короля, и в знак особого расположения он позволил ей дать имя второму сыну. Вот она и назвала его старым инляндским. Насколько Полли помнила, традиция именования на «ин» в семье нарушалась всего несколько раз за историю.
Она шагнула к следующей фреске. Потом к следующей.
Вот
Вот прадед наблюдает за казнью на площади перед дворцом, еще не выложенной камнем, – кому-то рубят голову, своей участи ожидают несколько скованных одной цепью человек. Пол поморщилась и пошла дальше.
Первое изображение жены и сына Седрика. Королева в высоком головном уборе со склоненной головой, в традиционном рудложском сарафане – дочь одного из герцогов Рудлога. Седрик горделиво простирает руку над сыном, словно замахиваясь этой самой булавой, – благословляет, что ли? Сын – такой же беленький, как они все.
«Это же просто кладезь для историков и биографов, – с восторгом подумала Полина. – Хотя правильно, что посетителей в усыпальницы не пускают. Не надо тревожить прадедушку. С нашим характером может и через пятьсот лет возмутиться».
Она опасливо покосилась на надгробие. Но каменное лицо усопшего было спокойно, и никто не отодвигал плиту со скрежетом и словами: «Ты нарушила мой покой, дерзкая? Покараю!!!»
Поля так увлеклась воображаемым объяснением с разгневанным пращуром и последующим бегством, что пропустила несколько фресок. Потом вернулась. Сцены охоты, дохлые огромные кабаны – ничего себе, какие они были! – лоси, связки убитых лисиц на лошадиных седлах, соколиное пикирование, вереница низкорослых гончих с тяжелыми челюстями. К сожалению, порода не сохранилась.
Пиры – длинные столы, менестрели, чествование короля, поднятые чаши. «Здравие великому от раболепных слуг Красного дома» – гласила надпись.
Войны – и дед в первых рядах, в доспехах, весьма натуралистично пронзающий врагов мечом. Построение армии перед королем – бесконечное море плоских фигурок, и впереди – настоящие великаны, поднявшие оружие над головой в знак приветствия. Особо выделяется один, даже на фоне других. Человек-гора.
Пол нахмурилась, быстро обошла все фрески. Много, много битв, почти со всеми соседними государствами. Уже седой Седрик продолжал сражаться. И нигде – нигде! – нет драконов. Будто и не было их. В сценах придворной жизни видела она и прием послов, и подписание мира, и монаршие встречи – долго всматривалась в чуть облупившееся изображение блакорийского короля со старым, не использующимся после падения дома Геттенхольд гербом на груди. Уже в возрасте, широкий, черноволосый, с зелеными глазами и квадратной челюстью, король Блакории поднимал кубок вместе с молодым Седриком.
Несколько раз попадались изображения его величества Седрика, задумчиво играющего в шахматы – с сыном, с кем-то из придворных. «Да, – подумала Полинка, вспоминая запирающую подземный ход шахматную доску на стене, – дед, по всей видимости, был знатным шахматистом».
Заканчивался круг изображений пышными похоронами, скорбными лицами подданных и водружением этой самой могильной плиты. И надпись там тоже была: «Покойся в веках, честный король, неистовый Седрик, Вечного Воина сын, чистый огонь победоносный».
Полинка недовольно покрутила носом, гулко чихнула, виновато посмотрела в сторону могилы и вышла из усыпальницы. Не подхватить бы простуду.
Снаружи уже совсем стемнело. Охранники, скучавшие у двери, помогли закрыть ее и с облегчением пошли вслед за неутомимой подопечной во дворец.
За ужином Пол с воодушевлением рассказывала о своем походе. Все слушали с просто-таки осязаемым любопытством. Алина печалилась, что не пошла с сестрой, но как-то утомленно и вяло. Каролина предложила отцу сходить в усыпальницу днем – ей было очень интересно посмотреть на сохранившиеся образцы ранней придворной живописи. Даже в кои-то веки вернувшаяся во дворец Ангелина внимала так, что забывала есть. Она попросила описать фрески, особенно расспрашивала про изображение построения войск и великанов-гвардейцев, с сожалением качнула головой на слова Поли о том, что никаких возможных тайных хранилищ свитков она не обнаружила – разве что Седрику положили их в могилу.
– Я схожу туда после твоей свадьбы, Пол, – сказала Ани задумчиво. – А ты молодец.
Полинка довольно заулыбалась – и оглушительно чихнула.
– Красный нос будет изумительно сочетаться с твоим платьем, – едко поддела ее Марина. – Виталистов вызывай, и побыстрее. Два дня до свадьбы. Сопли тебя точно не украсят.
«А Сенина так и вообще не простит», – с тоской подумала Пол, встала из-за стола, попрощалась и помчалась в свои покои. Усиленно лечиться и молиться, чтобы не заболеть. Ее свадьбу никто не должен испортить – даже если этим кем-то окажется она сама.
Глава 10
Капитан Люджина Дробжек первый раз в жизни собиралась на море. Игорь Иванович с раннего утра находился в Управлении, завершал срочные дела, и нужно было приготовиться к одиннадцати, чтобы ехать к телепорту. Все лечебные процедуры провели сжато, виталист обрадовал ее тем, что восстановление подходит к концу. Когда Люджина боролась со сном после сеанса и укладывала вещи, позвонил Тандаджи.
– Слушаю, господин полковник, – сказала она, едва удерживаясь, чтобы не зевнуть.
– Капитан, – сдержанно проговорил начальник разведуправления, – я ознакомился с вашим отчетом по Стрелковскому. Я согласен с вами, что его душевное состояние крайне неустойчиво. И меня это беспокоит. Я не могу позволить себе потерять специалиста с таким опытом. Помните, о чем мы с вами говорили перед вашим назначением?
– Конечно, – спокойно ответила Люджина. – Я делаю, что могу.
– Мало делаете, – с суховатым сожалением отметил Тандаджи. – Я жду от вас более активных действий. Лыжи – это прекрасно, но они не уберегут его от срыва.