Королевская кровь. Связанные судьбы
Шрифт:
– Я уже распорядился, ваша светлость, – сообщил дворецкий высокомерно и, откланявшись, удалился.
После второго бокала на душе стало легче, и прекрасный овощной суп с говядиной пошел на ура, и запеченный окорок, и мягкий картофель со сладким сливочным маслом. Он ел, думал, пил, просматривал документы, щелкал каналами телевизора, пока палец не замер на кнопке – шел блок международных новостей.
– …Состоялась помолвка между его величеством Демьяном Бермонтом и ее высочеством принцессой Полиной-Иоанной Рудлог, – вещал аккуратный пресс-секретарь рудложской
Дальше пошли официальные кадры: обрученные, демонстрирующие принятые в Бермонте обручальные пары – кольцо и браслет, связанные цепочками; родные, поздравляющие будущих супругов. И Марина, непривычно мягко и ласково улыбающаяся младшей сестре.
Люк отставил поднесенный к губам бокал, покосился на графин. Аккуратно закрыл его пробкой. И набрал номер, который помнил наизусть.
– Скажи мне, что ты больше никогда не захочешь меня видеть, – попросил он в трубку хрипло, чувствуя, будто стоит на краю обрыва, и уже качается тело – туда-сюда, туда-сюда.
Она помолчала, напряженно вздохнула, словно собираясь сказать то, что столкнет его вниз, – и отключилась. А Люк, откинувшись в кресле, улыбнулся легко и закрыл глаза.
Начало ноября, воскресенье, Иоаннесбург
Марина
– Ну что, – как-то сдавленно пропыхтел Мартин в трубку, – всех помолвила? Все прошло спокойно? Не как это обычно бывает у Рудлогов?
– Ты что там делаешь? – подозрительно спросила я, прислушиваясь.
– Готовлюсь к эффектному появлению у тебя в гостиной, – сказал он со смешком. – Убери слабонервных горничных и детей, будь добра. И закрой глаза.
– Ни за что, – твердо ответила я. – Ты там кросс бежишь, что ли? Опять от декольтированных дам?
Загадочное сопение было мне ответом. Затем в гостиной открылось огромное Зеркало, и из него полезло что-то огромное, мохнатое. Я взвизгнула, подтянула ноги на кресло, а щенок, мирно грызущий до этого ножку столика, заскулил и начал ворчать, припадая на передние лапы. Все это чудесным образом разбавил злодейский смех Марта. Он тянул из Зеркала огромного – выше моего роста – мохнатого медведя и покатывался от смеха, глядя на мое лицо и защищающего меня пса.
– Все, – сказал он, переводя дух и продолжая смеяться, – принимай подарок. Как я и обещал, плюшевый мишка. Видишь, какой я внимательный. Красавец, правда?
Огромный медведь, сидящий на полу, печально смотрел на меня глазами-бусинами. Его коричневая шерстка была взлохмачена, и он должен был бы казаться милым, но впечатление производил гнетущее. Как большая печальная собака.
– Он чудовищен, – честно сказала я, скептически рассматривая подарок. –
Мартин ржал чуть ли не до хрюканья, и я, глядя на него, тоже начала хихикать. Вот ведь дитя великовозрастное.
– Ничего не знаю, – простонал он, вытирая слезы, – был заказан медведь, одна штука. Принимай. Обратно не потащу. Видела бы ты, какими глазами на меня смотрел мой дворецкий. Он и так мирится с моим нестандартным и неподобающим поведением, но плюшевый медведь в спальне его добил. Так что это тебе, моя девочка. Куда тащить? В спальню?
– Упаси боги, – испугалась я, – я если ночью проснусь и его увижу – тут же засну навечно. К тому же он в дверь не пролезет.
Мы оценивающе посмотрели на дверь – в принципе, если развернуть его головой вперед, то можно попытаться. В высоту он точно не пройдет. Каролинке его, что ли, отдать?
Мишка терпеливо ждал решения своей участи. Бобби, прекративший рычать, уже активно знакомился с новым жильцом – нюхал, кусал за бежевые пятки-лапки. Мартин присел, погладил пса по спине – и тут же получил порцию облизываний и собачьих заверений в любви.
– Обрастаешь животными? – спросил он весело. Щенок изворачивался, покусывал его за пальцы. – Конь есть, собака есть. Слона, что ли, тебе подарить?
– Это от Кембритча, – произнесла я тихо и тревожно взглянула на блакорийца. Тот поднял брови:
– Судя по тому, как ты поменялась в лице, я сейчас услышу очередную ужасную историю. Да?
– Да, – сказала я несчастным голосом. Сразу захотелось плакать. И стало страшно.
– Нет-нет, – проговорил он с комичным ужасом, – таким же взглядом на меня смотрела моя бывшая жена, когда сообщила, что бросает меня.
Я молчала, судорожно соображая, как же начать разговор, и на миг в его карих глазах мелькнуло что-то непонятное, как у больного зверя, но тут же скрылось. Он тряхнул головой, улыбнулся широко.
– А как же мой медведь? Посмотри, как он грустит! Нас бросают, Миша!
Он обнял мишку, с трагичным выражением на лице погладил его по бочкообразной груди, а я то ли всхлипнула, то ли засмеялась. Омерзительное ощущение, когда твой друг куда чище и честнее тебя.
– Так, – сказал маг и провел рукой по волосам, – раз предстоит что-то душераздирающее, давай пристроим медведя куда-нибудь, пока он не довел до инфаркта твою горничную. И напьемся под это дело. Есть чудное местечко в Рибенштадте…
Я переоделась, надела полумаску. За это время чудовищный медведь занял свое место в углу, рядом с будуаром, и в гостиной сразу стало просторнее. Бобби решил, что между лап у него теперь новое спальное место, устроился там, покрутившись, и уснул, прижавшись к плюшевому животу.
– Наверное, он думает, что это его мама, – тихо сказал Мартин, погладил песика по лбу и улыбнулся печально. – Скучает, наверное. Совсем мелкий еще. Ну что, – он встал, – готова к излияниям, неверная?!