Королевская кровь. Связанные судьбы
Шрифт:
– Не готова, – буркнула я. Вот лучше бы он рассердился или обиделся. Тогда бы я не чувствовала себя настолько паршиво. Хотя… разве это про Марта?
– Ничего, – доверительно сообщил мне блакориец, открывая Зеркало, – после третьего бокала вина наступит и готовность. Пошли, девочка моя. И хватит хмуриться, тут пострадавшая сторона вообще-то я, а чувствую себя так, будто что-то натворил.
Ресторанчик напоминал пустое дерево, облепленное изнутри гнездами. И назывался соответствующе – «Воронье гнездо». Здание высотой в три-четыре этажа, толстые стены, выложенные разноцветным тусклым
Наверху шумно гуляла какая-то компания, но в общем местечко было очень комфортным и необычным. И хорошим, свободным. Ненавязчиво и бодро играла народная музыка – скрипка, дудка, гитара, и светильники периодически пускались в пляс в ритме мелодии, буквально на несколько секунд, замирая после этого в новых конфигурациях.
– Эх, – произнес Март мечтательно, после того как галантно отодвинул для меня стул, – сколько раз мы здесь пили и безобразничали… И не перечесть.
– А сейчас почему нет? – полюбопытствовала я, ожидая, пока неожиданно благообразный официант раскатает передо мной свиток-меню.
– Да… Алекс ушел в ректоры, Макс – в лес, Вики в Эмираты уезжала, а Михей погиб… – Блакориец дернул плечами, и я не стала спрашивать, как это случилось. – Нет ничего постоянного в мире, Марина. Мы все еще самые близкие люди, но у каждого столько обязательств и дел, что встречаться получается очень редко. Это только в последние два месяца обстоятельства так складываются. Вроде и нужно всего лишь только открыть Зеркало, но то у тебя дела, то у Алекса, то у Макса… Этот вообще деревья знает лучше, чем людей.
– А Виктория? – спросила я.
– Она предпочитает встречаться, когда есть кто-то еще, – усмехнулся Мартин. – Я ее достал, увы. Но, – сказал он строго, – вообще у нас вечер твоих исповедей. Я внимательно вас слушаю, ваше высочество. Что случилось? Ты решила сбежать в Инляндию?
Как рассказать всё это человеку, которого страшно боишься потерять? Который для тебя стал ближе родных? Который думает, как ты, смеется над теми же вещами, что и ты, и вы с ним всегда на одной волне? Как близнецы или как сто лет знающие друг друга люди. Мне даже с Катькой никогда не было так хорошо, как с ним.
«Прямо, Марина. Ты же видишь и знаешь, что он воспримет это со своей вечной шутливостью. Будто ему никогда не бывает больно».
– После церемонии, – я вздохнула, решаясь, – он зашел ко мне извиниться. И мы… немного увлеклись.
Фон Съедентент посмотрел на меня с иронией. «Немного – мягко сказано», – скептически вторил взгляду мага внутренний голос. А я продолжала, и хорошо, что на мне была полумаска. Про то, как нас застала сестра. Про ее слова. Про дневной звонок и нахлынувшее снова опустошение.
– Вы готовы сделать заказ? – почтительно
Официант ушел; я молчала, наблюдая за пляшущими светильниками. Пьяные маги наверху начали орать песни, а Мартин невозмутимо поднес к губам свой бокал, выпил, налил еще один.
– Прекрасный букет, – сказал он светским тоном. – Старина Вебер всегда держал отличный погреб.
– Мартин, – нервно процедила я, – я тебя сейчас ударю!
– Марина, – произнес он, посмеиваясь, и не было в этом ни показушности, ни игры, – ты так переживаешь, что я просто не могу не поддержать накала этой драмы.
– Я не хочу тебя терять, – призналась я грустно и попробовала-таки вино. Чудесное, с отчетливым яблочным запахом и чуть терпковатым вкусом, напоминающим о позднем лете, когда ветви яблонь покрыты крупными желтыми солнечными плодами и аромат в саду стоит такой теплый, сочный, что не можешь не улыбаться.
– От меня так просто не отделаться, – сообщил мне блакориец доверительно, – я – это навсегда, девочка моя. И это «навсегда», поверь мне, не зависит, проведем мы его в одной постели или нет.
Вино кружило голову, а напротив сидел самый чудесный мужчина на свете.
– Я могла бы тебя полюбить, – сказала я тяжело. – Я даже люблю тебя, Март… но не так, как надо.
– Я бы тоже мог, – пожал он плечами, – но реальность такова, что этого не случилось. Пока не случилось, – добавил он своим злодейским тоном и отсалютовал мне бокалом. И я улыбнулась – ему нельзя было не улыбнуться. – Я не оставляю надежду, что ты, изучив своего Кембритча вдоль и поперек, поймешь, что старый брошенный Мартин – именно то, что нужно твоему израненному сердечку.
– Я чудовище, да? – спросила я невесело. На сердце стало теплее и спокойнее.
– Нет, чудовище сидит у тебя в гостиной, – успокоил меня блакориец со смешком, – а ты просто маленькая влюбленная девочка. С мазохистским уклоном, но кто из нас этого избежал? Успокойся, душа моя, я, когда вас рядом на церемонии увидел, тут же понял, что мне ничего не светит. Я и раньше это знал, но тут… Вокруг вас даже воздух стал таким плотным, что его можно было резать и продавать в бутылочках, как афродизиак.
Снова поднялся официант, невозмутимо расставил закуски, долил вина в бокалы.
– Принесите еще бутылку, – попросил его мой черноволосый друг, и служащий с поклоном удалился.
– Что будешь делать? – поинтересовался Мартин, аккуратно поддевая вилкой ломтик гусиного паштета.
Я пожала плечами. Если бы я знала.
– Твоя сестра ведь права, – сказал маг неожиданно жестко, и я удивленно глянула на него. – Виконт в глазах света – жених Ангелины Рудлог, а ты встречаешься со мной. Двор жесток, Марина. Всех не заставишь замолчать. Слуги, придворные – да, они не могут вынести сплетню наружу из-за магдоговора. Но внутри дворца им никто не запретит говорить. А у вас бывают гости, которые эти разговоры могут услышать и разнести. И вот из-за этого у меня руки чешутся потолковать с Кембритчем наедине. Он давно не мальчик и не юнец, не умеющий тушить пожар, и должен был понимать, как компрометирует тебя.