Королевская кровь
Шрифт:
Тут граф замялся.
— Мне, конечно, сразу следовало ему оплеуху дать, а не ждать, пока принцесса Амора заговорит! Так оно лучше вышло бы… — признался он. — Но при мне девушку оскорбили, а я от страха промолчал.
— Из благоразумия, — поправил Жилло.
— Тут принцессу Амору как будто колдовская сила приподняла! Посмотрела она на того гвардейца свысока и говорит — ты, Уго Кневель, вспомни, кем твои предки были! Твои предки моим служили и бок о бок с ними в бою стояли! А ты у Равноправной Думы жалование получаешь и считаешь, что этими талерами Дума твою память купила. Так ты за то,
— Не выдержала… — вспомнив рассказ Неды, прошептал Жилло.
— Тут лекарь вмешался — видите, говорит, бредит девица, бредит, испорчена потому что! Тут-то и началось! Гвардеец на всех орет — я, кричит, эту королевскую заразу выведу! Лекарь вопит — все королевские дети погибли! А принцесса посмотрела на меня и спрашивает — да неужели в этом королевстве больше некому вступиться за королевскую кровь? Вот я и вступился…
— Дальше, дальше!.. — потребовали и Дедуля с Малышом, и тетка Тиберия, один Жилло молчал, потому что знал продолжение. Заговорил он, когда граф описал прыжок с Девичьей башни на карету и падение кареты.
— Когда впервые было сказано, что за принцессой пришел кто-то из братьев? — спросил он.
— Очевидно, после того как я в камин влетел и на потайной лестнице оказался. Сам я не слышал. Но потом, когда меня обвинили, будто я посланник принца Ангеррана, поставили нас лицом к лицу с принцессой Аморой. И она сказала — и без всяких посланников знает, что ее брат в Кульдиге. Но им хотелось и моей крови…
— А потом? Когда подожгли эшафот?
— Тогда им там стало ясно — мало того, что принц в Кульдиге, у него еще и сторонники есть! И решили поставить на принца и на его друзей ловушку. Мне-то сказали, что я вне подозрений, что могу возвращаться к себе на север… да куда я поеду, когда она — в плену?
Вздохнул граф и голову повесил.
— Вот теперь и я кое-что скажу, — объявил Жилло. — Не знаю, как насчет принца Ангеррана, который по закону уже не принц, а король, потому что старый король ему перед смертью корону отдал… И не знаю, как насчет его младших братьев и сестер… Но знаю одно — старый маг наложил на королевских детей заклятье — чтобы королевская кровь в них уснула. Это единственное могло их спасти. И кровь уснула — вся, сколько ее в королевстве было. Но сейчас понемногу стала просыпаться… Помнишь, Малыш, как ты в Коронном замке на клавесине вдруг заиграл? Это в тебе кровь на минутку проснулась. И ты, Дениза, помнишь, как орифламму зашивала и песню пела? В тебе ведь тоже королевская кровь есть! Малыш, Дедуля, волков-оборотней вы видели? И в Тармо с Ирмой она течет! И в этом самом капитане Шмеле, будь я неладен! С чего бы, по-вашему, он вдруг орифламму целовал, старый пьяница? И во всех в нас она уже от сна своего устала, просыпаться понемногу начала…
— И в тебе, Жилло? — удивился граф.
— И во мне… — с тихой гордостью признался Жилло. — Так получается, что я тоже королевский бастард… через какую-нибудь прабабку…
— Как же мне теперь к тебе обращаться? — недоуменно спросил граф.
Жилло и сам не знал, поэтому пожал плечами и развел руками.
— Так вот, уважаемые бастарды и вы, ваша светлость, — произнес он. Так получилось, что мы нашли друг друга… А где-то в Кульдиге
И неожиданно для самого себя Жилло сообщил, что капитан «Золотой Маргариты» наверняка уже снес в заклад ювелирову коллекцию и собирает теперь на островах отряд, с которым вскорости явится в Кульдиг — на помощь королевским детям.
— Ого! — воскликнул молодой граф. — И первым делом мы принцессу Амору освободим! Мои предки, Жилло… то есть сударь… мои предки всегда в королевской армии служили, наверно, пора и мне послужить.
— А университет уж потом, — напомнил воспитаннику Жилло. — Когда порядок в Кульдиге и окрестностях наведем. Дедуля, Малыш! Что вы скажете?
— Диковинно все это… — отвечал Дедуля. — Молчи, Малыш, я старше… Конечно, если мы, компания сумасшедших бастардов, вернем трон законному королю, он нас не забудет. А если прогорим? Тогда — что? Мы с Малышом уже два раза в подземную тюрьму Коронного замка попадали, в третий раз не выберемся…
— Значит, не хочется рисковать? — спросил Жилло.
— Значит, не хочется. Мы тебя уважаем, вожак, — торопливо добавил Дедуля, — но ты слишком горячо за это дело взялся.
— А я пойду за вожаком, — решил Малыш. — И не удерживай меня, пожалуйста!
Он протянул над столом вороные крылья.
— Там, под перьями, у меня все-таки руки, — сообщил он графу и Денизе, которой было сейчас не до него. — И они что-то этакое помнят. А поскольку им своим законным делом заниматься не дают, они и балуются… И мне это баловство уже поперек кишок встало!
— Ты, Дениза? — спросил Жилло.
— Ну вас всех к лешему! — отвечала Дениза. — На меня не рассчитывайте. Я через две недели уже в Галлии буду.
— Кстати, неизвестно, когда капитан тот отряд соберет и в Кульдиг привезет, — заметил Дедуля.
— Известно другое — ночью по Кульдигу все чаще кабан-оборотень бегает, — напомнил Жилло. — Хуже того — раньше один бегал, теперь размножаться выучился. И Равноправная Дума новые гнусные законы готовит.
— Думаешь, люди их не стерпят? Стерпят как миленькие! — воскликнул Дедуля. — Вот Дениза — умница, и то с отъездом затянула… А прочие будут терпеть и молчать. Потому что не для чего им бунтовать. Дениза — та дочку спасает, потому что ее любит. И ты для Виго стараешься. И его светлость, как я понимаю, с нами заодно из-за принцессы Аморы. А простой народ и слово это позабыл — любить! Потому что все равноправны, кому-то предпочтение отдавать — грех! Они все будут на четвереньках ходить и из собачьих мисок лакать, но при этом строго следить, чтобы миски были одинаковые!
— Вот этого Озарук и добивается, — сказал Жилло. — Хотя я и не понимаю, какая радость, чтобы тупые болваны, закрыв глаза, под твою дудку плясали, но ему этого хочется…
— Если бы ты это понимал, сам бы к нему служить пошел, — объяснила старая ведьма. — За то я вас, милые мои, и люблю, что вы этого не понимаете…
Жилло, приняв слова на свой счет, с опаской от тетки Тиберии отодвинулся.
— Значит, что у нас получается? — спрашивает Дедуля, в то время как Дениза молча встает и выходит.