Королевская страсть (Цыганский барон)
Шрифт:
— Вовсе нет. Только для вида, если, конечно, вы сами не предпочтете, чтобы все было по-настоящему.
«Только не сейчас, только не сейчас», — твердила себе Мара. У нее возникло отчетливое ощущение, что было бы опасно согласиться на это странное предложение.
— Нет, но…
— Если я правильно понял, вы против того, чтобы быть у меня на содержании, вы предпочли бы зарабатывать себе на стол и крышу. Если я ошибаюсь, вам стоит сказать только слово, и я забуду об этом навсегда.
Его
— Мне не хотелось бы зависеть от вас, но ваше предложение… столь необычно.
— Многие женщины управляют домашним хозяйством холостых мужчин в Париже, и положение некоторых из них нельзя назвать обычным.
— Я не вполне понимаю, как вы намереваетесь убедить своего дворецкого, что я… что у меня есть подобного рода полномочия.
— Предоставьте это мне.
Опять в его голосе послышалась нотка высокомерия. А может, она слишком строга к нему? С таким же успехом это можно было назвать уверенностью в себе.
— Я готова признать, что ваши слуги действительно нуждаются в руководстве, — тщательно подбирая слова, проговорила Мара, — но почему вы думаете, что эта задача будет по силам мне? Вы ничего не знаете о моих способностях.
— Вы не сможете быть хуже Саруса.
— А если ваши слуги не захотят подчиняться моим приказам?
— Захотят, иначе вы их уволите и наймете других, попокладистее.
Она не сводила глаз с его волевого лица. Его синие глаза смотрели на нее безмятежно, но в то же время внимательно, выжидающе. С досадой, вызванной отчасти его раздражающей самоуверенностью, отчасти ощущением собственного бессилия, Мара сказала:
— Поскольку вы уничтожили все мои доводы против, полагаю, мне остается только согласиться.
— Только если вы сами того хотите. Я вас не принуждаю, просто прошу вашей помощи.
— Я вовсе не хотела сказать… — начала она, но умолкла на полуслове, понимая, что невозможно объяснить ему всю безвыходность своего положения. — Я буду рада помочь вам любым возможным для меня способом.
— Щедрое предложение, но углубляться в него я не буду. Наша следующая задача — должным образом экипировать вас для исполнения ваших обязанностей.
— Ну, это задача несложная, — с облегчением вздохнула Мара. — Не сомневаюсь, у вас есть поставщик обычной серой саржи, а также чепцов и фартуков.
— Нет.
Этот краткий ответ прозвучал с непримиримой категоричностью.
— В таком случае его нетрудно будет найти. Достаточно спросить у горничных.
— Мне кажется, вы умышленно не хотите меня понять. Что ж, позвольте
— Тогда как же, по-вашему, я должна одеваться? — строго спросила она.
— В кружева и оборки, в прозрачную кисею и облегающий атлас с отделкой из шелковых ленточек и сеточкой вуали для скромности? Короче говоря, в наряд кокотки? — осведомился принц вкрадчивым голосом театрального злодея. — Какое у вас пылкое воображение, моя дорогая! Но нет, я имел в виду нечто совсем иное. Мы пригласим мадам Пальмиру.
— Нет!
— Вот уж это положительно интересно! Что вы можете иметь против обслуживания у самой модной портнихи Парижа?
Вот он — люк-ловушка, открывшийся у нее под ногами, когда она этого совсем не ожидала! А ведь он был прямо у нее перед носом, и тем не менее она попалась. Не кто иной, как мадам Пальмира сшила то платье, что было на ней сейчас, и дюжину других ее нарядов. Знаменитая портниха узнает ее с первого же взгляда.
— Ее цены наверняка слишком высоки для простой экономки.
— Простой? Вспомните о моем положении и не забудьте, что в глазах Саруса вы должны выглядеть чем-то большим, нежели простая экономка, а он в подобных вещах знает толк. В прошлом ему не раз приходилось сопровождать дам в ателье портних.
— Мне неинтересно, что носили другие ваши женщины. Я прекрасно обойдусь и более скромными нарядами.
— Капризная и строптивая… Хотел бы я знать, в чем туг дело. Уверяю вас, я не содержу гарема. У меня давно уже пропала охота развлекаться с куртизанками.
— Я вовсе не ревную, если вы на это намекаете!
Искра одобрения промелькнула в его глазах. Он оценил ее сообразительность.
— Вы могли бы притвориться. Итак, мы обратимся к мадам Пальмире.
Мара упрямо вздернула подбородок.
— Я предпочитаю сама шить себе платья.
— Это вы сшили тот очаровательный наряд, что на вас сейчас?
Его голос звучал шутливо, но Мара уже начала понемногу понимать его и сразу насторожилась. Она нахмурилась и оглядела свое платье.
— Нет. Но я хорошо владею иголкой и ниткой.
Родерик пристально изучал ее. Ее волосы, собранные в мягкий узел на затылке, были расчесаны на прямой пробор, трогательно неровный, видимо, сделанный в спешке. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на чистой и нежной линии щеки. Она оправилась от пережитого потрясения телом, но не душой, он это знал.
— У вас будет мало времени для шитья, — сказал он вслух. — К тому же, даже если вы умеете шить, этим можно удовлетвориться для повседневных платьев, но как насчет туалетов для торжественных случаев?