Королевский брак, или Не трать мое время
Шрифт:
От отложил письмо с артефактом подальше и активировал, отскочив, чтобы не попасть в поле воздействия.
На безупречно белой бумаге проступили ровные ряды слов, гербы, имена и печати. Эньян Лодли вчитался в текст, посмотрел на даты и хохотнул. Я не удержалась и заглянула через его плечо. И удивленно присвистнула:
— Но как это возможно?! Ведь в записке сказано однозначно! Она же не могла знать заранее!
— Но могла предположить, что именно так и будет. С некоторой долей вероятности.
— То есть, ты хочешь сказать, что если бы Хорас решил
— Будущее бы пошло другим путем, верно. И я бы не оказался тут и не запустил бы хронометр. И даже используй артефакт кто-то другой, не факт, что текст остался бы прежним, — он приблизился к Гейбу и торжественно вручил ему послание. — Что ты там говорил насчет создания реальности собственными силами?
«Договор о добровольном расторжении магического брака» — значилось в заголовке документа, а внизу стояли две размашистые подписи: Марселлы и Хораса Гейбов.
Эпилог
— Хватит делать ми-не нервы, дорогая. Успокойся и дай наконец закончить прическу. Сил моих нет бегать за тобой по всему дому, имей хоть каплю уважения к старости. И чего, спрашивается, ты вообще волнуешься, как куртизанка перед благословением в Пресветлом храме? Всё пройдет идеально, поверь, я таки многое в жизни повидала и знаю это наверняка.
Матушка Роза цепко ухватила меня за плечи, заставила опуститься на банкетку перед зеркалом, взяла щетку и принялась колдовать над моими прядями, укладывая их в высокую, но строгую прическу. Возражать или спорить было бесполезно, в этом я уже лично убедилась, пришлось покорно ждать, когда арендодательница закончит работать над моим праздничным образом.
— И что молодежи вечно неймется?
— Это она с непривычки, — предположил Брэм, внося в комнату шкатулку с украшениями. — Не каждый же день такое торжество при таком стечении народа.
— Ой, я тебя умоляю, скука и обыденность. Как говорил мой третий муж: самое интересное начинается после того, как провожают гостей.
— А сколько всего у вас было мужей? — поинтересовалась Жоззи.
— Четверо — по закону, — легко отозвалась матушка Роза. — А вот по любви и не скажу наверняка.
Сирена залилась краской смущения, а матушка Роза ловко приколола к волосам крохотную шляпку с короткой вуалью и хлопнула меня по плечу:
— Вставай, пора надевать платье.
Брэм деликатно откашлялся и вышел из комнаты, пока меня в четыре руки шнуровали и утягивали. Ух, вдохнуть в этом корсете — это целый подвиг, но зато темно-синий бархат и белый атлас легли идеально, подчеркивая одновременно скромность и элегантность образа.
— Вот так: тут расправим, там загладим, шлейф уложим, теперь украшения, — она застегнула на моей шее подвеску с каплевидной жемчужиной в центре, удовлетворенно цокнула языком, однако тут же нахмурилась: — Ну? И чего это мы так выразительно молчим? Если есть что сказать, то так и говори, а иначе убирай это недовольное мнение с лица.
— А это точно не слишком? — я с сомнением указала на довольно
— Какие твои годы? Уж коли показывать товар лицом, так делать это надо до того, как на него придется ставить скидку.
— Энья Роза!
— Что? Я уже много лет энья Роза и еще бы столько ей остаться, — она ласково потрепала меня по щеке. — Доверься профессионалу. Ты прекрасна, как и должна быть. И затмишь всех.
— Мне не надо затмевать, я не главное действующее лицо.
— Женщина, дорогая моя, не может быть не главной, сколько бы нас ни убеждали в обратном.
С улицы донесся стук колес, Жоззи выглянула в окно и радостно захлопала в ладоши:
— Приехал! Грейс, он приехал!
— Иду, — я подхватила полы юбки и заспешила вниз по ступенькам. — Лечу!
— Летит она, — буркнула мне вдогонку матушка Роза. — И куда спешить, спрашивается? Не так сложно завоевать мужчину, как каждый день кормить его в плену.
Я торопливо спустилась на первый этаж, чтобы почти столкнуться с Эдом нос к носу.
— Ого! — Он осмотрел меня с ног до головы, оценивая непривычно торжественный наряд. — Ты шикарна, знаешь об этом?
— В принципе, да. — Сзади уже крались, топоча, как стадо слонов, мои драгоценные друзья. — Но ты говори, говори. Комплименты — это всегда приятно.
— Тогда слушай: выглядишь настолько хорошо, что у меня не остается другого выбора, кроме как…
Он приобнял меня за талию и, закружив легким танцевальным движением, увлек под прикрытие стеллажей с артефактами. Я пискнула и покорно замерла, боясь задеть полки непривычно длинным подолом: не хватало еще разнести на радостях собственную лавку. Эд же коснулся моих губ, вовлекая в страстный и чувственный поцелуй. Прошелся руками по затянутой корсетом спине, полуобнаженным плечам, коснулся шеи, пуская по коже сотню мурашек…
— Эй, мы, вообще-то, видим, что вы там делаете! — заметила Жоззи.
— И слышим, как сопите, — добавил Брэм.
— А потерпеть до вечера никак нельзя? — возмутилась матушка Роза. — Ну что за люди, я вас спрашиваю?
Эд с сожалением отпустил меня, ткнулся лбом в мой лоб и тихо поинтересовался:
— Они всегда так?
— Угу. Никакого личного пространства.
— Тем больше поводов перебраться ко мне.
— Уже совсем скоро, — я не удержалась и легонько поцеловала его в краешек губ. — А сейчас хватит разговоров, пора идти, времени нет.
— Ну-у-у. Про время это ты зря, всегда можно устроить небольшой перерыв.
— Матушка Роза не позволит, — вздохнула я. — Еще и супругу пожалуется, тогда нам влетит дважды.
— Надеяться, что мастер Шестопёр проникнется пониманием и сочувствием, видимо, не стоит?
— Последнее слово останется за ней, извини, — усмехнулась я.
— Опасная женщина. И откуда только такая взялась?
— Ну-у, — я подавила непрошеную улыбку. — Были у меня предположения, но либо она виртуозно недоговаривает, либо наши миры имеют больше общего, чем кажется на первый взгляд.