Королевский дракон
Шрифт:
— Отец был священником?
— Ты не знала этого, дитя?
Она покачала головой.
— А где, ты думаешь, он обучался? Родни его ты не знаешь?
Ей хотелось выспросить у Вулфера все, что он знает, но она не осмеливалась, боясь, что тот в свою очередь начнет спрашивать ее. К тому же она не думала, что он захочет что-то рассказать. И тем более удивилась, когда…
— Не то чтобы дворянский род, но пришедший с востока еще во времена Тайлефера, когда император подчинял себе Вендар. То, что ему это не удалось, не его, императора, вина,
— У меня есть живые родственники? — Она помнила только отца, мать, затем свои одинокие странствия с отцом и потому не могла даже вообразить, что есть кто-то еще, с кем она может быть связана кровными узами.
— Большинство людей из вашего рода ушли в церковь, потому-то не произвели на свет много детей. В войне, что разгорелась во времена Арнульфа Старшего, они, увы, поддержали проигравшего претендента и потеряли почти все земли. У Бернарда есть двоюродная сестра, но ее владения гораздо меньше, чем были когда-то даже у ее бабушки. У нее сын, он служит в «королевских драконах», и ты его вскоре увидишь. Другой сын — монах в монастыре святого Ремигиуса. И замужняя дочь.
— И где эти земли? Откуда ты о них знаешь? — Главного вопроса — почему об этом молчал отец — она не задала.
— Возле Бодфельда. Я потратил много времени на сбор сведений о твоем происхождении. — Тон его речи, суровый и жесткий, заставил ее отшатнуться и сделать несколько шагов назад. — Но я был верным другом твоей матери и связан с ней узами, которых тебе еще не понять.
— Какими узами? — само собой вырвалось у нее. Слишком много хотелось узнать о родителях.
— Твоя мать рождена теми, кого зовут магиками. Я в какой-то мере тоже.
— Тогда… — Но она не смогла договорить. Она вспомнила отцовские слова о ее глухоте к магии, выжженную ею Розу Исцеления…
— Тогда почему ты стал «королевским орлом»?
— Хороший вопрос. Я поступил сюда, когда был еще в твоих годах, девочка. А став однажды «орлом», ты уже никогда не перестанешь быть им. Точно так же принято среди тех, кто служит у «драконов», — ты скорее погибнешь, чем уйдешь со службы. И так же среди «львов», пешей королевской стражи.
— Как же ты познакомился с моими родителями?
— Наши пути пересеклись. А что ты знаешь о магии, Лиат?
— Н-н-ничего, — дрожь в голосе выдала ее.
— Можешь доверять мне.
— Как я могу доверять кому-то? — вырвалось у нее. Она сжала лук руками и почувствовала вдруг, как приятна на ощупь старая, полированная многими прикосновениями древесина. — Отец все эти годы от чего-то скрывался. Я не знаю, кто его убил. Может, ты или твои люди. Может, кто-то другой, даже твой враг. Но я этого не знаю. Отец учил меня тому, чему учат в школе. Рассказывал о мире. Я не знала даже о его сестре, о том, что есть дом, куда мы можем прийти…
Вулфер
— Когда Бернард отрекся от сана, семья отреклась от него. А он… Им руководила банальная причина — любовь к женщине. К Анне…
Лиат залилась краской, памятуя о своей судьбе.
— Многие клирики нарушают свои обеты… — На нее повеяло могильным холодом при мысли о Хью.
— Но редко отрекаются при этом от сана. Милость Господа с Владычицей может простить нам все грехи и ошибки. Бернард отвернулся от церкви. Как я понимаю, он стал одним из исповедников Ереси Ножа и тогда же встретил Анну. Поэтому ко всем его грехам добавляется еще и отречение от учения блаженного Дайсана и Круга Единства.
— Это неправда!
— О математиках, что наблюдают движение планет, часто говорят, что они служат не Господу с Владычицей, а демонам воздуха, чье знание выше нашего, чье зрение острее, демонам, что рождены вместе с ангелами, но слишком горды, чтобы склониться перед Владычицей и войти в Покои Света.
— Но это неправда. Отец не верил в такие вещи… Он был добрым человеком. И молился, как все добрые люди.
— Я не утверждаю, что это правда. Так говорят об адептах древней магии. И лучше бы ты помнила об этом, Лиат.
— Отец часто говорил, — пробормотала она, — что люди всегда верят в то, во что хотят верить. Независимо от того, правда это или нет. — Она вытерла слезы. — Но я глуха к магии, господин Вулфер. Так что не важно, что я знаю о ней…
— Так уж и не важно? — мягко переспросил он.
— Вы там закончили? — раздался из-за двери голос Хатуи. — Бедняжка Ханна уже вся в синяках. Можно нам потренироваться с Лиат?
Вулфер поднялся, держа в руках короткий меч, и Лиат последовала за ним. Она прислонила лук к стене и взяла меч из его рук. Тяжеловат, но это даже хорошо. Тяжело в ученье, легко в бою.
— Хорошее оружие, — подходя к ней, сказала Хатуи. — Для настоящего воина, а не для какого-нибудь дворянчика, заставляющего других сражаться вместо него.
— Сама ты, Хатуи, не из дворян? — спросила Ханна, отдыхавшая в тени башни.
Хатуи фыркнула:
— А сама ты как думаешь? Моя мать владела землей и не подчинялась ни одному герцогу. Они с сестрой и братом переселились на восток довольно давно, еще когда Арнульф Младший стал отправлять семьи за Эльдар. Тети нет в живых, ее убили куманы. А мать и дядя обрабатывают больше земли, чем прочие землевладельцы в округе. А это что?
Она потерла клинок у основания, там, где он крепился к рукояти. Проступили слова: «Сей добрый клинок — друг Лукиана, сына Ливии». Лиат прочла их вслух, не задумываясь. Размышляя, не принадлежал ли клинок тому самому Лукиану, что написал на камне о своей любви к рыжеволосой. Затем поняла, что все на нее смотрят с удивлением, все, кроме Вулфера. Трое хозяйских детей играли неподалеку, но подошли поближе, чтобы посмотреть на девушку в светской одежде, сумевшую прочесть надпись, как настоящая диакониса.