Королевский гамбит

Скирюк Дмитрий Игоревич

— А если это не они? — спросил Кабанчик. — Если они не уехали?

— Резервная группа осталась в городе, — успокоил нас майор. — Дороги перекрыты, народу объявили, будто ловят сбежавшего солдата. Так что не отвлекайтесь — здесь всё схвачено. У вас задача другая.

Я задумался.

— В электричках есть ваши люди? — спросил я.

— Нет. Не успели. Шалинская уже ушла, когда наш наблюдатель что-то заподозрил. Кордонскую мы тоже упустили.

— Погодите, погодите… А Кунгурская?

— Кунгурская? Кунгурская нормально ушла, обычным порядком.

Без особых бабушек.

— Значит, они едут дальше, за Кунгур! — сделал вывод я. Похмельная дымка помаленьку стала рассеиваться. — У них где-то должна быть резервная база или пункт сбора. Где-то в пригороде, чтобы не привлекать внимания. Возможно, даже в лесу. Если это действительно пришельцы, то вряд ли их корабли садятся в городе…

Я осёкся. Мы с Кабанчиком переглянулись и вдруг одновременно воскликнули:

— Молёбка!

Майор побарабанил пальцами по откидному столику и вздохнул.

— Коняев, карту! — потребовал он, развернул протянутый планшет и погрузился в изучение. — Так, где тут у нас Молёбка? Гипсы… Шумково… Спасо-Барда… Ага, вот она: Молёбка. Так это что, деревня, что ли?

— Там через реку есть такая зона, — пояснил я. — Аномальная. За речкой, возле старых выселок. Лет пять назад о ней вся область говорила, вы слышали, наверное. Не слышали? Ну, шуму же много было, должны были слышать!

— Что-то такое припоминаю… — нахмурился майор. — А, ну да! Тарелки-фонарики… Туда в то время всякой шушеры понаехало, этих, как их… уфологов, туристов, экстрасенсов. Одних бомжей штук пятьдесят на этих дураках кормились, байки им рассказывали. Потом заглохло всё… М-мать, неужели и вправду Молёбка? Вот же угораздило. — Он посмотрел мне в глаза. — Кто-нибудь из вас там был?

— Я был…

— Там переправа есть? Сориентируешься на местности?

Я пожал плечами:

— Попробую.

Майор тем временем вытащил сотовый и вызвал город.

— Дунаев! — крикнул он. — Дунаев? Дунаева мне! Третий на связи. Да, срочно. Дунаев, ты? Узнай, есть ли сегодня автобус до Молёбки… Да, от Шумково. Ага… Ага… Автобус есть, — сообщил он нам, захлопнул планшет и обернулся к водителю: — Глеб! Передай по всем машинам: жать на полную, идём в Молёбку, за Осинцево. Знаешь, где это?

— Осинцево? — полуобернулся Глеб. — Это где дом престарелых? Разберёмся, не впервой.

— Как — дом престарелых? Блин, так там ещё и дом престарелых? — Холодков воззрился на меня, будто впервые увидел. — Что же ты молчал?

— Так я же думал, вы знаете! И потом, при чём тут… А-а…

— Ага-а! — передразнил меня майор и схватился за микрофон. — Он ещё спрашивает! Аппаратчики! — крикнул он («Первый на связи», «Второй на связи», — нестройно дважды отозвалась рация). — Готовьте начинку. Разворачиваться будем с ходу, ориентируйтесь по километровке. Вариант «Дэ-прим». Ориентир…

Он посмотрел на меня.

— Поляна Бачурина, — подсказал я.

— Ориентир: так называемая «Поляна Бачурина». Всё, отбой. До прибытия на место соблюдать радиомолчание.

Почему я выбрал именно эту поляну, до сих пор ума не приложу.

Перечень странных мест в этой всем оскомину набившей «аномальной зоне» занял бы целую страницу. Но не в лесу же они посадят свой корабль! Хотя… есть там некий «лесоповал», даже два. Может, это как раз и есть следы неудачных посадок? И всё-таки поляна мне в тот миг казалась предпочтительнее «Пирамидок», «Чёртовых Выселок» и тех же, старого и нового, лесоповалов.

— А если они раньше сбегут? До Молёбки? — счёл нужным вмешаться молчавший доселе Денисов.

— Куда убежишь-то? — с пьяным простодушием возразил ему Кабанчик. — Это ж не машина, это ж электричка. Внизу — колёса, наверху — провода…

— А на станциях?

— Патрули оповещены, — сказал Холодков. — Если что, нам сообщат.

Некоторое время мы ехали молча. Лишь иногда в щитке приборов оживала рация и чей-нибудь голос (всякий раз новый) докладывал: «Кукуштан — чисто», «Юг — никого». «Тысяча сто пятьдесят третий — без происшествий», «Гипсы — всё чисто», «Кунгур — по норме».

Все в машине облегчённо вздохнули: бабки ехали дальше.

— Дави на газ, — скомандовал Сан Саныч.

Машина заскакала на ухабах.

— Слышь, майор, — Кабанчик сморщился и помассировал кадык, — у тебя там часом выпить ничего не осталось? Трубы горят.

Он помотал головой.

Мысль эта, однако, всем запала в голову. В Кишерти, возле переезда, на секунду тормознули, взяли в придорожном магазине пива и рванули дальше в гору. Электричку мы так и так не догоняли, да и ехать оставалось всего ничего. Притом что автобус на Молёбку всё равно ушёл раньше, чем наш авангард подоспел на станцию. Пара-тройка праздношатающихся бездельников на скамейке охотно поделилась информацией сегодняшнего дня. Автобус уехал совершенно переполненный — зловредные старушки ухитрились в него почти никого не пустить. По счастью, большинство приезжающих давно и прочно заручились помощью друзей, а остальные укатили на попутках. После нескольких безуспешных попыток разыскать хоть кого-нибудь в старом деревянном здании вокзала мы загрузились обратно в машины и двинулись вдогон. Дорога оказалась асфальтированной, и четыре «Соболя» с «Газелью» шустро продвигались вперёд вдоль лесов и сжатых полей. Всех преизрядно укачало. Старенький, страдающий метеоризмом «пазик» мы повстречали, когда он уже шёл обратно, и останавливать его не стали; и так было ясно, что старушки высадились на конечной.

Было полчетвёртого, когда мы миновали крутой спуск в деревню, потом — такой же крутой подъём, и через несколько минут оказались на берегу реки. Осенняя Сылва медленно, как бы нехотя несла свои холодные воды. У берега скучали лодки. Ни одного человека поблизости не наблюдалось.

— И где же бабки? — сам себя спросил майор, выбираясь из кабины. — А?

— На том берегу, не иначе, — пожав плечами, высказался я. — Здесь нет моста, всех перевозят местные. Я так думаю, что мост давно б уже построили, но деревенские имеют с перевоза такой стабильный доход, что всякий раз саботируют это дело.