Королевский гамбит
Шрифт:
Она покачала головой:
— Вы рассуждаете, как наивный идеалист. Люди, подобные вам, на Земле никакой власти не имеют. Боюсь, ничего не удастся. Ваш вид разрушает окружающую среду с пугающей скоростью, а наука до сих пор направлена сугубо в утилитарное русло. Зачем вам наш биобанк? Вы только-только начали баловаться с самым примитивным клонированием, а во главу угла уже поставили не восстановление исчезнувших видов, не проблему пищевых ресурсов, а выращивание искусственных людей и донорских органов.
— А это плохо?
— Само по себе нет, но этот путь
Я помолчал.
— Будет война?
Ихана пожала плечами:
— Она у вас никогда не прекращалась.
Я потупился. Взболтал в своей кружке остатки чая. Вздохнул:
— Наверное, мы во Вселенной одни такие дураки.
Девушка посмотрела на меня, и в её огромных глазах мне померещилось сочувствие.
— К сожалению, не одни.
Глаза мои слипались. Денисыч с Кабанчиком уже откровенно дрыхли, оборотень под креслом тоже стал сладко посапывать. Узкое, пугающее и вместе с тем какое-то нечеловечески-изящное лицо инопланетной девушки расплывалось у меня перед глазами. Я зевнул.
— Не думайте о плохом, — глухо, словно издалека, сказал её голос. — Всё в ваших руках. Может быть, лет через триста, если вы к нашему следующему приходу ещё не уничтожите свою цивилизацию, мы поможем вам кое-что восстановить.
— Вы ведь… вы ведь сразу могли нас усыпить и вытянуть информацию, — сонно пробормотал я. — Вы ведь вампиры, вы умеете вводить в транс… Тогда, на той поляне с бабушками, вы же усыпили всех… и Ленке тоже внушили… Я прав? Зачем тогда было… всё это?
Ихана приблизилась, — я почувствовал её холодную и узкую ладонь на своём лбу, с усилием приоткрыл отяжелевшие веки, поймал взгляд девушки и почувствовал, что тону в её огромных глазах.
— Я ксенолог, — мягко сказал она. — Людовед. Мне интересно человеческое поведение. К тому же вы мне понравились. Вы — и ваш друг тоже. Вы нестандартно мыслите, с вами интересно иметь дело.
— Пользы от этой нестандартности… — пробурчал я, в основном чтобы скрыть накатившее смущение. — Кстати, о друге: а Серёга после укуса не того… не станет вампиром?
— Конечно нет! — Я впервые услышал от Иханы что-то похожее на смех. — Вы же понимаете, что это было бы нелепо. Я уже объясняла: его организм теперь просто не переносит алкоголя — и всё. Других последствий… Впрочем, постойте, — она прищёлкнула пальцами, — я кое-что вспомнила. Кажется, один побочный эффект всё-таки есть. У вашего друга резко увеличится… как это по-русски… Влечение?.. Мужская сила?..
— Потенция?! — вскричал я. Потрясение от сказанного ею чуть не заставило меня проснуться.
— А! Точно. Она самая.
— И намного?
— Вообще-то специальные исследования не проводились, но… — Она неопределённо повела рукой и закончила: — Исходя из своего личного опыта, я думаю, раз примерно в пять-шесть.
— Насколько, насколько?!! — ахнул
Ихана покачала головой:
— Боюсь, что нет.
Тишина давила ватой. Проваливаясь в сон, я едва успел осмыслить услышанное.
Бедный Серёга…
Больше я ничего не помню. Очнулся я, только когда где-то наверху прогремел взрыв и в опустевший зал пещеры с потолка посыпались затянутые в чёрное десантники.
Вот так всё это и завершилось. Грустно, но, может, оно и к лучшему. Я много раз потом пытался вспомнить, что было после, но сумбур, царивший у меня в голове, не даёт восстановить дальнейшие события. Больше всех нагорело Денисычу; тот стоял с виноватым видом, слушал, как его распекал подполковник, и согласно кивал на все замечания. В пещере не осталось и следа инопланетной техники — пришельцы эвакуировали всё подчистую, на полу обнаружились только Димкины штаны. С Ленкой всё-таки приключилась небольшая истерика, вызванная больше тем самым взрывом, чем общением с пришельцами. Серёга всё никак не мог прийти в себя после сообщения, что теперь ему волей-неволей придётся вести здоровый, но несколько несознательный образ жизни… Впрочем, самое главное я ему в тот день сказать поостерёгся — а ну как не выдержал бы и заболел от удивления.
А я…
А что — я? Что мне было им рассказывать после услышанного от Иханы? Передо мной стояли сильные, мужественные люди, которые в отличие от меня, слабака, знали, что надо делать и куда идти, кого поднять на щит, а кого замочить в сортире, люди, которые служили власти и прогрессу и которые вот уже тридцать лет, не спрашивая, силком тащили меня в своё Светлое Будущее. Мне было противно. Честно говоря, я больше всего жалел, что не улетел с пришельцами, хотя, наверное, меня бы не взяли. Я молчал при даче показаний. Я сказал, что ничего не помню. Мне поверили.
В общем, пополам она нам стала, прогулка по этому… парку Пермского периода.
Но больше всех был потрясён случившимся Димка. Хотя его-то как раз вполне можно понять: шёл себе, шёл человек, а потом вдруг очнулся где-то под креслом, с размалёванным лицом, весь пропахший псиной, без очков и без штанов, и долго не мог понять, что с ним произошло. Впрочем, ничего удивительного — после хорошей пьянки случается ещё и не такое. Смущался он страшно, просто не знал, куда себя деть. Очки мы ему отдали, штаны тоже, но душевное спокойствие к нему так и не вернулось.
— Ребята, что со мной было-то? — всё время спрашивал он. — Что я делал-то вчера?
— Что-что… — философски хмыкал в усы Денисов. — Ничего особенного. А что не помнишь, так это бывает… А вообще, Димыч, пора тебе с выпивкой завязывать.
С тех пор прошёл почти год. Жизнь течёт своим чередом. Ленка уехала на Чукотку, пишет письма, иногда приезжает на какой-нибудь фестиваль. Димка по-прежнему работает экскурсоводом в пещере, но шутить с посетителями после случившегося как-то больше не решается. Подполковник Холодков стал полковником. Фил переехал в Глазов; говорят, его тоже повысили.