Королевский гамбит
Шрифт:
Обветренные губы старца тронула улыбка. Король плотнее запахнулся в плащ и, казалось, сгорбился ещё сильнее.
— Они не двинутся до темноты, — задумчиво сказал он. — Осаду вечером не начинают. Они должны дождаться утра.
Принц предпочёл не отвечать.
— Я помню, — медленно проговорил Король. Глаза его сощурились, будто высматривая в пламени камина отблеск давних сражений. — Я помню, мы тогда стояли на стене… Я, Оливер и Ательстан. Тот замок… Да, когда на нас шли демоны с востока. Их вёл тогда лорд Геварт. С
Он потряс головой, провёл ладонью по лицу и смолк. Рука легла обратно на эфес меча. Мелькнула ямка шрама с тыльной стороны ладони. Когда-то, очень давно, Король попал в плен и был распят. Но ему повезло. Он был тогда молод, проезжавшие мимо разбойники сняли его с креста, а после он сумел бежать. Историю об этом Робер слышал раз, наверное, двадцать. Принц стоял и терпеливо ждал, привычно отдаваясь своим мыслям и не слушая отца. Скоро, очень скоро всё здесь будет по-другому…
— Мелиадор! — вдруг глухо выкрикнул Король.
Робер невольно вздрогнул. Заморгал.
— Что-что?
— Его звали — Мелиадор, — повторил Король, глядя сыну в глаза. На лице его было явное облегчение. — Мелиадор… Он был очень сильный маг. Очень сильный. У нас был оберег, один на троих… Но даже тогда они не решились идти на приступ, пока не начался рассвет.
Робер кивнул:
— Я знаю. Ты рассказывал.
Старик многозначительно поднял палец.
— Никогда не повредит послушать лишний раз о прошлых битвах, — наставительно сказал он, блеснув глазами из-под дымчатой завесы седых волос. — Так ты распорядился выставить на стену арбалетчиков? — внезапно осведомился он.
— Да, отец.
— И факелы горят у катапульт?
— Да, — вновь ответил принц, стараясь, чтоб голос звучал как можно твёрже и уверенней — в последнее время старик сделался капризным и придирчивым.
— Это хорошо, — покивал Король, — это хорошо… Тогда нам надо ждать. Надо ждать.
Принц в последний раз взглянул на сгорбленного Короля — на ветхий плащ из меха горностая, на потемневший кубок, на старомодный широкий меч, затем вздохнул, отвесил по-военному быстрый поклон и зашагал обратно.
Всё складывалось лучше некуда, как он и задумывал. Их договор подписан, деньги из сокровищницы перекочевали в нужные руки. В урочный час преданные принцу люди откроют ворота и осаждающие ворвутся в крепость. Граф Эдвин сдержит обещание. Король, и без того зажившийся на этом свете, умрёт, а может, отречётся от престола в пользу сына. А может, отречётся, а потом — умрёт. Скорее всего, именно так, да.
А уж Робер потом сумеет как-нибудь договориться с соседями.
Губы принца скривились в усмешке, и он невольно ускорил шаг. Ох уж эти старые феодалы…
Рубашки, юбки, шемизетки, белые батистовые простыни и расшитые золотом тяжёлые бархатные платья — всё это шуршащим ворохом летело, падало в распахнутое нутро
— Бригитта, душа моя, ради бога, не бери с собой столько вещей! Мы не доедем до леса, нас поймают солдаты или ограбят разбойники на дороге!
Дородная светловолосая женщина, чьи действия сейчас, подобно урагану, как раз и опустошали маленькую комнату, фыркнула, развернулась на пятках и смерила мужа презрительным взглядом.
— Боже мой, опять ты за своё! — воскликнула она, заламывая руки. — Да хранит нас святой Дунстан, ну до чего ж ты глуп! Сколько раз можно повторять: мы не вернёмся в этот замок, как бы ни пошли дела. Считай, что я беру с собой своё приданое. Все эти деньги, золото, шелка — неужели ты хочешь, чтобы мы всё здесь бросили?
— Нет, но…
— Если ты дал деньги кому надо и ничего не забыл, то карета будет ждать нас в лесу, у Красной Скалы, у самого выхода на поверхность. Да и потом, мы же берём с собой слуг и охрану.
— Берём, конечно, — мрачно отозвался сидящий на кровати муж — худой и на удивление бледный для южанина человечек, испуганный и очень недовольный тем, что нелепый мезальянс привёл его в итоге в осаждённый замок. — Восемь человек!
— Куда ж нам больше-то, куда? Сам посуди: и граф, и все его вассалы, все окрестные бароны двинулись сюда, чтоб поучаствовать в осаде. У подземного хода не должно быть вовсе никого — о нём все забыли. Ах, как же хорошо, что я тогда взяла из сокровищницы то золото и те камни! Нам теперь без них никак. И слава богу, что мой отец, этот старый маразматик, ничего такого не заметил.
— По правде говоря, да, — признал её супруг. — Хотя, как он мог заметить, если не выходит из своих покоев по несколько недель кряду…
— Где мой плащ?
— Вон он, на зеркале.
— Закрой окно.
Плащ, отороченный куницей, немедленно последовал за прочим барахлом. Бригитта обернулась к мужу.
— Ну что ж ты всё ещё сидишь! — опять воскликнула она. — Уже темнеет. Скоро все уснут, а кто не спит, останутся на стенах. Лучшего момента, чтоб убраться отсюда, не придумать. Где твой сундучок?
— Я… — нерешительно втянул он голову в плечи. — Я уже взял… собрал всё, что хотел… и всё, что ты мне наказала взять. Но я хотел сказать… Бригги, может быть, не надо? Может быть, не будем уходить? Ведь ты же сама говорила, что замку… э-э-э… что Королю… Что твоему отцу и раньше приходилось держать осаду…
— О боже, ниспослал же ты мне муженька… Да когда ж то было! Он с тех пор уже не помнит, с какой стороны берутся за меч. Полаялся со всеми соседями, а у самого людей на три стены — и то не хватит! Я так и знала, так и знала, что рано или поздно всё этим кончится.