Королевский крест
Шрифт:
— Тебе виднее, — рассмеялся Крылов.
— С моей стороны все сделано, как договаривались.
— Значит, все в порядке. — Никита крепко пожал Сватову руку: — Сергей, еще раз спасибо, что согласился нас приютить.
— О чем ты говоришь? Играй на здоровье! — И, воспользовавшись тем, что Цвания уже направился в главный зал, Сватов негромко добавил: — Эльдар все как надо сделал, умно. За вас, ребята, вся Москва болеет. Главное — выиграйте, а в обиду не дадут. Давиду и его сородичам пора напомнить кое-какие правила.
— Спасибо.
— Удачи!
Сватов предоставил в распоряжение гостей один из конференц-залов
— Сначала знакомства или дело?
— Дело.
— В таком случае прошу сюда.
Эльдар и Какадзе, помощник Давида, подошли к столу и раскрыли стальные кейсы. В них лежали не деньги, как подумал Федор Федорович Копытов, а документы. Бумаги на игорные дома. Приглашенный юрист по очереди просмотрел пакеты, кивнул: все в порядке, закрыл кейсы, вернулся в свое кресло, поставил чемоданчики у ног. Возле него сразу же оказался один из охранников Сватова. Точка невозвращения пройдена. Документы переданы третьему лицу, и теперь их возьмет в руки только победитель, тот, кто выйдет из зала владельцем двух казино.
Никита перехватил взгляд Ахметова, уверенно усмехнулся. Эльдар чуть кивнул и направился к бару.
— Это тебя мы ждали? — Копытов посмотрел на Крылова без особого дружелюбия.
— Спасибо за терпение, — улыбнулся Никита.
Цвания выразился предельно точно: «сказочный типаж». Невысокий, похожий на обезьянку Копытов нарядился в смокинг(!), который совершенно сверхъестественно сочетался с красной банданой и татуировками, ползущими по шее и рукам. Для чего Федор Федорович оделся так, осталось для Никиты загадкой. «Звезда вечеринки? А бандит ли он?» Напарник Копытова выглядел еще более экзотично: кожаные штаны, кожаный жилет, кожаная куртка и — тоже! — красная бандана на голове. Стоит ли упоминать о густо покрывающих тело татуировках? Пахло от здоровяка не очень приятно, и, видимо, поэтому люди Сватова отвели его в самый дальний угол зала, где и оставили наедине с бутылкой виски.
— Да, мы терпели, — после паузы буркнул Копытов. Подумал и указал на одну из лежащих на столе стопок: — Мои фишки.
— Прекрасно, — вздохнул Крылов.
— На деньги поменял, — уточнил Федор Федорович.
— Не сомневаюсь.
Маленькие глазки татуированного игрока забегали, судя по всему, он исчерпал все возможные темы для разговора. И, желая продолжить приятное знакомство, Копытов извлек из кармана брюк плоскую фляжку и отвинтил крышку:
— Выпьем?
Запахло не самым дорогим в мире виски.
— Не сейчас, — вежливо отказался Никита.
— Вы уже познакомились? Отлично! Кит, пойдем, я познакомлю тебя с остальными, и будем начинать. — Сватов посмотрел на часы. — Мы выбились из графика.
Сосущий фляжку Копытов попытался что-то сказать, но его никто не слушал.
— Эдуард Чех и Пьер Зелински. Рекомендую — Никита Крылов.
Чех оказался полненьким, среднего роста и каким-то… незаметным. Все в нем было обычно: неброский костюм, никакая внешность, незапоминающиеся манеры. Ничего. Подобные люди стираются из памяти
— Для меня большая честь познакомиться с вами, Никита. Мои друзья из Монте-Карло много рассказывали о вас. Вы настоящий игрок.
— Благодарю.
— С удовольствием сыграю с вами, — буркнул Чех.
— Взаимно.
— Хотя, признаться, время выбрано не самое удачное, — улыбнулся Пьер.
— Что вы имеете в виду?
— Рано, — пояснил Зелински. — Обычно в полдень я только просыпаюсь.
На том, чтобы играть днем, с двенадцати до шести вечера, настоял Ахметов. Никто не станет затевать бучу в разгар дня: в солидном бизнес-центре любое происшествие сразу же выплывет наружу и попадет в газеты. Еще одна, помимо Сватова и третейского судьи, защита от возможных провокаций со стороны Цвания.
— Да, время не самое подходящее, — согласился Крылов. — Я сам еле проснулся.
— А я ваще с шести утра на ногах, — похвастался Федор Федорович.
— Можно только позавидовать…
Никита собирался добавить одно едкое замечание, объясняющее причины столь раннего пробуждения Копытова, но не успел: в центр зала вышел Сватов.
— Господа, прошу внимания!
Игроки подошли к столу, их сопровождающие разместились в креслах вдоль стен.
— На тот случай, если вы еще не заметили, — улыбнулся Сватов, — скажу, что подхожу к роли хозяина очень серьезно. Все мы знаем, какие интересы сплелись и что именно будет решаться за этим столом. Большие деньги, большие люди, большая ответственность. И я гарантирую, что игра пройдет строго в рамках согласованных правил. — Сергей помолчал. — Сегодня мы обязательно определим победителя, и Геннадий Моисеевич оформит все положенные бумаги.
Юрист привстал и вежливо поклонился.
— Победитель покинет здание первым. До этого момента никто из нас не выйдет из зала, не будет звонить или отправлять какие-либо иные сообщения… — Сватов усмехнулся, — …на волю. Удачи, господа!
Зелински срезал колоду.
Ресторан «Сити Гриль».
Москва, площадь Маяковского,
5 ноября, пятница, 15.29
Что может быть страшнее разделения семьи? Разделения нации? Что может быть хуже гражданского противостояния — брат на брата, сын на отца? Что? Ни-че-го. Ибо нет ничего более противоестественного для разумного, чем забыть голос крови, потерять естественную тягу к близкому, родному, стать Иваном, родства не помнящим. Потому что, какую бы идеологию ни подсовывали взамен вековых традиций, ты до конца дней своих будешь чувствовать себя чужаком, отщепенцем, бродягой.
Цельные и сильные, хранящие свою историю и культуру от чужаков будут всегда вызывать уважение. Они сумеют подняться после любого удара — внутренний стержень, выкованный многовековой историей, не позволит им сломаться. У остальных будущего нет.