Королевский шпион. Подмастерье палача
Шрифт:
– Для того, чтобы лицо скрывать от людей, – объяснил я ему.
– Да это глупость какая-то, – сердито заявил он, а потом сел прямо. – Или где-то такие колпаки носят?
– Не знаю, – секунду подумав, я задал новый вопрос. – А после ярмарки работы тоже будет много?
– По-разному. Случается, что даже несколько дней подряд не хожу на работу, правда, бывает это очень редко.
При подъезде к городу мы встретились с небольшим отрядом тяжеловооруженных конных солдат, стоявших на обочине. Это был патруль жандармов, своего рода «паспортный контроль», обычно стоявший на дорогах, перед городами. Так как удостоверений личности в эту эпоху
Потом был город, раскинувшийся по другую сторону Луары, длинный арочный мост, переехав который, мы свернули на проселочную дорогу, шедшую вдоль городской стены. У меня и тени сомнения не было, что мы опять едем к «скотским» воротам. В город мы попали одновременно с большим стадом овец, которое пастухи пригнали с пастбища.
Сначала мы ехали мимо многочисленных загородок со скотом. Не успел мой нос свыкнуться с этими чудными ароматами, как его сменил сладковатый трупный запах. Объяснять, откуда он идет, мне не было нужды спрашивать, так как, проезжая мимо кладбища, я видел, что некоторые ямы-могилы стоят открытые. На мой вопрос Пьер ответил, что свежих покойников не зарывают в одиночку, а кидают в глубокую яму, затем слегка присыпают, в ожидании новых трупов. Только когда яма наполнится доверху, могильщики ее зарывают. Сразу за кладбищем оказался нищий район, чему я не удивился. Развалившиеся деревянные лачуги и полусгнившие бараки с соломенными крышами. Окон как таковых в них не было, их заменяли небольшие отверстия. Уже потом узнал, что это сделано для того, чтобы зимой их можно было заткнуть сеном или тряпками для удержания тепла. Кучи мусора, крысы и зловонные лужи дополняли картину нищеты и безнадежности. Обитатели трущоб, грязные и уродливые, при виде палача не отводили глаз, а просто смотрели. Кто равнодушно, кто с затаенной злобой.
– Не советую здесь ходить после заката солнца. Тут ты быстро найдешь свою смерть, – при этом голос палача звучал просто и буднично. Он сообщил мне о факте, который был для него обычен и естествен. Впрочем, насколько можно было судить, мы проехали по самому краю трущоб, так как те скоро закончились. Дальше дома пошли почище, появились лавки и таверны, затем мы проехали рядом с небольшой площадью, на которой раскинулся базар со множеством людей. Тур, как и Амбуаз, представлял собой непонятный, хаотичный лабиринт из улочек и проулков, таких узких, что в них можно разойтись только двум горожанам. Позже, во время моих прогулок по городу, я понял, что в нем существовало только около десятка улиц, соответствующих понятию современного человека. При этом главной среди них была широкая улица, пролегавшая от ворот к центру города и центральной площади, где находилась мэрия, а остальные вели к торговым рядам и рынкам.
Когда Монтре, управляя лошадью, в очередной раз повернул за угол, я увидел мрачное четырехэтажное здание с решетками на окнах и понял, что мы наконец приехали «домой». Не останавливаясь, проехали мимо тюрьмы и остановились у одноэтажного дома, сделанного из серого камня, левый угол которого обвивал зеленый плющ. Из трубы шел дым.
«Не понял, – удивился я. – Кто там у него в доме? Женщина?
Глава 4
Стоило нам подъехать и вылезти из возка, как дверь открылась и в проеме действительно показалась женщина. У нее была хорошая фигура, выразительные глаза, пышные волосы, вот только сильно накрашенное лицо портило общее впечатление. Она быстро скользнула по нам глазами, но тут же задержала взгляд на мне.
– А это кто? – в ее голосе было неприкрытое удивление.
– Это, Амелия, мой найденыш. Я нашел его под эшафотом.
«Так ты у нас еще и юморист», – усмехнулся про себя я, при этом еще раз отметил, что Пьер Монтре, похоже, неординарный человек.
– Как? – в ее голосе было слышно удивление.
– Сядем за стол, Амелия, и…
– Потом, Пьер, – перебила женщина палача. – К нам сегодня два богатеньких купца завалились и теперь соревнуются, кто больше моих кобылок покроет. Сам понимаешь, пригляд нужен. У тебя там сейчас Морион. Она накроет стол, а затем уйдет, уж больно много сейчас у нас работы.
– Понимаю. Будет время, забегай.
– Мог бы и не говорить, – женщина повернулась ко мне: – Красавчик, у тебя имя имеется?
К этому моменту я уже сообразил, кто передо мной стоит.
– Клод, мадам Амелия.
– Не деревня, уже хорошо. Все, Пьер, я убедилась, что с тобой все в порядке, так что побегу, – с этими словами женщина быстро пошла по улице, не забывая поднимать юбки, обходя наиболее грязные места.
– Вы, двое, займитесь лошадью, я пока отнесу вещи в дом, – скомандовал Монтре, при этом, как я заметил, он хитро усмехнулся. Я огляделся. Конюшни здесь не было, а только коновязь. Мне уже было известно, что лошадь была наемная, а возок принадлежал городу. Подведя лошадь поближе, я ее распряг под прямым руководством Жана. Стоило нам закончить, как парень с силой ударил меня здоровой рукой в грудь, отбросив к стене дома, а затем попытался схватить за шею.
– Ты, крыса…
«Силушкой его бог не обидел, а вот умишка-то не дал», – подумал я, выкрутив ему руку, после чего со всей силы приложил его физиономией к стене дома.
– А-а-а!! – закричал здоровяк от боли.
Отпустил его, после чего сделал пару шагов назад. Он пошатнулся, а когда развернулся, я увидел кровоточащие царапины на его лице, к тому же левая бровь была рассечена и теперь кровь заливала глаз, который он инстинктивно закрыл. От удара он, видно, плохо соображал, потому что, не разобравшись, сразу закричал:
– Ах ты, сволочь! Ты мне глаз выбил! Убью!
Парень бросился на меня с занесенным кулаком, но я без труда уклонился от неуклюжего удара, при этом подставив ногу. Бугай, споткнувшись, со всей силы грохнулся на землю и задел искалеченную руку, потому что просто взвыл от боли. Мне не хотелось его сильно уродовать, но, зная наглую и тупую породу подобных ему людей, решил проучить его так, чтобы тот запомнил на всю свою жизнь. Я позволил ему встать. Судя по его искаженной болью физиономии, его ярость уже испарилась и желание продолжать драку исчезло, вот только я не собирался заканчивать урок. Быстрый шажок вперед, и мой кулак врезается в его солнечное сплетение, после чего парень сгибается, наклоняясь вперед, тем самым подставляя мне подбородок под второй удар – локтем той же руки, от которого его голова откидывается назад, и он, хрипя, снова падает на землю. Подхожу, чуть наклоняюсь и спрашиваю задиру:
Конец ознакомительного фрагмента.