Королевский шпион. Подмастерье палача

Тюрин Виктор Иванович

– Еда еще горячая! Давайте есть! – известил я всех.

Жан, поднявшийся на ноги и шумно сглатывающий слюну, вместо того чтобы подойти ближе, наоборот, отошел в сторону. Палач, в свою очередь, выбравшись из возка, снова достал кусок отбеленного полотна. Пока он его расстилал, я в два захода перенес к возку привезенную нам еду, затем стал доставать все. Спустя несколько минут перед нами стоял горшок с тушеным мясом и бобами, исходящий паром, а вокруг него аппетитно расположились три круга колбасы, два каравая, приличный кусок ветчины, паштет, сыр и овощи, на которые я только брезгливо покосился. Репа, лук и чеснок. Помимо еды нам прислали две кожаные фляги, литра на три каждая. Одна была с пивом, а другая –

с вином. Пьер уселся на землю, после чего сунул мне вторую ложку:

– Ешь.

Я посмотрел на Жана, пожирающего глазами разложенную еду, а затем перевел взгляд на Пьера, но сразу получил жесткий ответ на свой невысказанный вопрос:

– Свинья и остаткам будет рада.

Мне только и осталось слегка пожать плечами, после чего запустить ложку в горшок. Жан, услышав слова мастера, в очередной раз шумно сглотнув слюну, ушел за возок. Я ел, наслаждаясь в одинаковой степени как горячей едой, так и ее обилием. Пьер открыл одну из фляг и налил нам в стаканы пива. Ели мы с завидным аппетитом, поэтому довольно скоро горшок показал дно. «Похоже, парень останется голодным», – констатировал я очевидный факт, но переживать по этому поводу не стал: получи, что заслужил. Паштет, который неожиданно оказался очень вкусным, я сумел осилить только на треть и теперь почувствовал долгожданную приятную сытость. Пьер, съев кусок хлеба с паштетом, отломал кусок колбасы и продолжил неторопливо жевать, запивая пивом. Только дожевав колбасу, он позвал своего помощника:

– Эй ты, пустая баранья голова! Иди сюда!

Когда провинившийся прибежал, он выделил ему долю – недоеденный им круг колбасы, остатки паштета, хлеб и кожаную флягу с остатками пива.

– Забирай и исчезни! Чтоб мои глаза тебя не видели, свинячье отродье! – хотя это было сказано сердито, но былой злости в его голосе уже не было.

Парень, испуганно тараща глаза и неловко помогая себе искалеченной рукой, забрал продукты и снова исчез за возком. Я посмотрел ему вслед и подумал, что Жану при таком начальнике несладко живется. С другой стороны, если я все правильно понял в этой истории, бугай оказался самым настоящим придурком, раз так их подставил. Сам Монтре ни тупым убийцей, ни кровожадным маньяком мне не показался. Я наблюдал за ним, и мне он показался человеком, который честно выполнял свою работу, за которую ему платили деньги.

Пьер поднялся и, отойдя на несколько метров, приспустив штаны, отлил, затем, приведя себя в порядок, вернулся и сел. Открыл вторую флягу, затем налил нам вина и порезал сыра. По его задумчивому лицу можно было понять, что он сейчас собирается с мыслями, и, насколько я мог определить, для не простого для него разговора. Впрочем, я догадывался, о чем может пойти речь.

Пьер, несмотря на свою внешнюю невозмутимость, сегодня сильно перенервничал, так как его профессионализм как палача, которым он очень гордился, причем не без основания, оказался под ударом, и только этот, пока непонятный ему парень сумел его выручить. К тому же тот понравился ему как человек, и теперь, когда наступила разрядка, Пьеру хотелось выговориться.

– Знаешь, парень, тебя словно наш господь прислал мне в помощь. Давай выпьем за то, чтобы у нас все было хорошо, – выдал он стандартный тост, затем мы чокнулись оловянными кружками с налитым вином и выпили. Он тут же снова разлил вино в кружки, но пить не стал, а вместо этого, неожиданно для меня, стал рассказывать о своей жизни.

Сначала у Пьера Монтре было все, как у людей. Жена и дочь. Вот только его жена умерла слишком рано, их дочери только-только исполнилось десять лет. Пьер сильно переживал из-за ее смерти и все свое внимание и любовь перенес на ребенка. Он, не стесняясь, рассказывал мне, каким милым и красивым ребенком была его деточка, и что, приходя с работы, он никак не мог

налюбоваться своим прекрасным цветочком. Он делал все что можно, лишь бы у нее все было хорошо, а когда ей стукнуло пятнадцать лет, Пьер познакомил ее с неплохим парнем, сыном городского живодера. Я не стал спрашивать, почему именно с ним, а не обычным городским парнем, потому что и так было понятно, что живодеры, как и палачи, относились к самому низшему слою городского общества, а значит, искать невест и женихов они имели право только среди своих.

Дело уже шло к свадьбе, как он вдруг узнал, что его любимая Абель сбежала с каким-то паршивым музыкантом. Это произошло во время праздника Тела Господня. Так Пьер Монтре одним махом лишился ученика, так как предварительно было получено согласие сына живодера стать подмастерьем палача, и своей любимой дочери. Спустя какое-то время новым ударом для него стала смерть помощника, с которым он работал уже несколько лет. Желающих освоить профессию палача долго не находилось, пока одно семейство, чтобы не сесть за долги в тюрьму, не отдало ему в ученики своего сына. Так у него полгода тому назад появился Жан.

– Мне хотелось сделать из него порядочного человека, но эту грязную свинью интересует лишь вино, азартные игры и шлюхи. К тому же у него лживый и паршивый язык. И что самое плохое, так это то, что мы связаны друг с другом железной цепью – договором, которым сковал нас городской совет. Будь прокляты эти жирные хорьки! Этого тупого мула мне навязал город, хотя я просил предоставить мне самому выбор своего помощника. Вот скажи мне, Клод, разве это не свинство?

Выпив еще пару стаканов вина, охмелевший Пьер сказал, что я ему понравился, как человек без предрассудков, а затем он спросил меня о том, что я собираюсь дальше делать.

Пожав плечами, я ответил:

– Пока не знаю.

– Эти жирные свиньи (мне уже было известно, что Пьер очень не любит городской совет) уже давно обещают мне второго подмастерья. И что? Где он? Как хорошо можно делать свою работу, когда у тебя в помощниках такой тупоголовый и бесстыжий урод, как Жан! Вот что я скажу тебе, парень: мне очень нужен ловкий и толковый помощник! Вот ты мне скажи…

«Так и знал, что все сведется к этому».

Пока палач разглагольствовал, я стал быстро прикидывать плюсы и минусы предложения, которое вот-вот последует. При отказе я получу несколько монет, но при этом о поездке в Тур можно забыть, а оставаться в городе, где меня знают как помощника палача, крайне неразумно. К тому же меня даже в город не пустят, ведь не зря палач торчит за городскими стенами. Из плюсов у меня будет временная работа (мерзкая и отвратительная) и заработок, а главное, появится время для спокойной адаптации в этом мире.

– Но ты же мне до этого сам сказал, что только городской совет может назначить тебе помощника и определить ему денежное вознаграждение. Ты же не можешь просто так привести меня и сказать: это мой ученик.

– Ха! Да мне плевать на них! Я все решу сам! Никому я не собираюсь ничего докладывать! – разошелся опьяневший палач. – К тому же ты будешь получать деньги как подмастерье. Треть – ему, две трети – тебе. Поверь мне, я щедр, а это очень хорошая оплата! Тебе любой это скажет!

– Да верю я тебе, верю.

– К тому же ты получишь кров и еду. Да ты пойми, парень, в твоем положении у тебя просто нет выбора! – продолжал он напирать на меня.

В принципе я уже решил согласиться и теперь старался выбить из него как можно больше преференций, сделав при этом скучную физиономию. Монтре видел по моему лицу, что мне не сильно нравится его предложение, и решил подсластить пилюлю:

– Ты получишь половину денег, что причитаются этому придурку за сегодняшнюю работу. Кроме того, я обязуюсь платить тебе за переработку, когда таковая случится.