Королевский тюльпан. Дилогия
Шрифт:
— Ну? — Сам доктор вошел в приемную хмурый, я бы даже сказала, злой. — Письмо есть?
Лирена он почему-то проигнорировал, обратился исключительно ко мне.
— Есть. — Я кивнула и полезла в карман за запиской. — Не столько письмо, сколько список нужных инструментов и лекарств.
— Вот засранка! — заругался Голова, выхватывая у меня бумажку из рук и впиваясь в нее взглядом. — Говорил же: не суйся, дура… нет, молодежь всегда самая умная, лучше знает!
— Прошу прощения, — вежливо прервал его Лирен и тут же огреб.
Доктор
— Ах вот кто во всем виноват! Паршивый мальчишка! Я тебя предупреждал! Живо раздевайся, я тебя…
— Э-э-э… — слегка забеспокоилась я.
Потому как не поняла, что там доктор собрался делать с моим спутником. Может, и надо бы всыпать, не спорю, если блондин и правда «во всем виноват». Но мне ж еще обратно на пустошь возвращаться, а одна я могу не пройти через выставленные кордоны.
— Снимай рубашку, засранец! — Сухонький и сердитый Голова подскочил к широкоплечему блондину и дернул того за одежду. Кажется, у них несколько более близкое знакомство, чем я думала. — А то я не вижу, что ты в двух местах скособочился и нормально не шевелишь правой рукой!
Самое удивительное, что Лирэн, покосившись на меня и недовольно хмыкнув, послушался. И оказалось, что он ранен не только в руку, но еще и в бок. Точнее, ему прилетело как-то вскользь, до трещины в ребре и здоровенной ссадины. Так-то ничего серьезного, но больно наверняка.
— А еще воевать собирался, — зловредно наябедничала я суетящемуся лекарю, успевшему не только размочить и промыть раны, но и перебинтовать ребра блондина тугой повязкой.
И запахло, кстати, от повязки так знакомо…
— Йод?
Голова хмуро на меня зыркнул и кивнул:
— Йодоформ. Эти иномирные дикари за сорок лет так и не усвоили пользы стерильности ран и повязок.
— Понятно… — Я прикинула возраст доктора с веселым именем, потом покопалась в памяти и вспомнила, в каких книгах читала про йодоформ, присвистнула.
Получается, милый лекарь провалился в древнюю Францию то ли до, то ли во время, то ли сразу после Второй мировой. И прижился… С одной стороны, это открытие внушает надежду, с другой — повергает в уныние. Домой хочу!
Похоже, отсутствие главной лечащей силы в лице Магали положительно подействовало на Голову. Руки профессора не тряслись, он все делал сам, почти без помощи меланхоличного юного ассистента, покинувшего свой секретарский пост на входе.
— Я смотрю, вы спелись, — пробурчал Лирэн, осторожно надевая рубашку и косясь в окно, где уже вовсю цвел рассвет. — А нам, между прочим, надо было вернуться до того, как утро выгонит на улицы кучу народа и страже у пустоши придет смена. Днем там и проверяющие шляются, и много кого принести может, так что даже мои братишки не смогут пропустить нас. А ведь есть вариант, что им заплатили и отпустили. Тогда в кустах будут сидеть слишком добродетельные господа, которые мне ни разу не родственники.
Я спохватилась и тут же закусила губу. Черт. Луи может не дотерпеть до вечера, и вообще…
— М-м-мря! —
— В принципе, донесет, — задумчиво сказала я, погладив нашу Багиру между ушей. — Если упаковать самое необходимое в корзинку, кошка спокойно минует стражу. А остальные лекарства мы доставим позже.
Всегда знала, что кошка способна подражать любой другой твари. И растянуться на диване, как змея. И охранять хозяина, как собака. А такая умница, как Крошка-катланк, еще и понять, что от нее требуется стать на время почтовым голубем. Или сенбернаром, к которому приторочен пакет первой помощи.
Поначалу кошка ничего не понимала и увертывалась. Но я несколько раз произнесла: «Этьен!». После чего она замерла, как музейная статуэтка, и не препятствовала нашим общим трудам — профессор помогал завязывать, Лирэн советовал.
Наконец мы выпустили Крошку с черного хода на еще пустую улицу и она умчалась, задрав хвост.
Одна проблема, будем надеяться, решена. Мы вернулись в докторский кабинет и Лирэн налил себе большой стакан из графина.
— Есть люди, которые выпьют воды и есть не хотят, — заметил он, — а бывает и так, что вода нагоняет прожор.
«Дай воды напиться, а то так голоден, что и заночевать негде», — с усмешкой подумала я, но промолчала, так как поняла, что тоже голодна. Ночью было особо не до еды, к тому же долгая беготня не только утомила, но и вызвала расход сил.
К счастью, профессор и его ассистент тоже вспомнили о завтраке. С ним оказался затык. Я не сомневалась, что в старину в таком благополучном доме всегда водилась прислуга — не докторское дело носить дрова и выгребать золу. Прислуга нашлась в виде девицы, напуганной вчерашним вторжением стражи и поэтому уклонившейся от своих обязанностей.
Я запретила всем трем мужчинам охать и подтрунивать. Провела сеанс ободрительной психотерапии и восстановила у бедняжки расстроенный трудовой функционал. Девица вскипятила воду для напитка, по вкусу ничем не отличавшегося от привычного кофе, нарезала хлеб и разные вкусности.
Мы позавтракали, после чего я оказалась во власти недавней присказки. Организм, зараза, еще недавно утверждавший, что не поел толком, теперь пытался склеить глаза, убеждая, что и выспаться не удалось.
«Надо бы попросить организовать нам лежбище на чердаке или в подвале, — сонно подумала я. — Сейчас спрошу девочку горничную».
— Кто что хочет, а я — спать, — заявил нахальный Лирэн, вытирая руки о скатерть. — Вот кушетка для меня.
И завалился в соседней комнате, несмотря на протесты ассистента, заявившего, что это его софа для дневного отдыха. Захрапел сразу — может, нарочно, а может, и естественно.
Я вздохнула и попросила горничную найти мне что-нибудь по соседству. Горничная поспешно указала мне на соседнюю комнату — начинался прием и ей полагалось сидеть у входных дверей вместо секретаря, ставшего ассистентом.