Королевский выкуп. Капкан для крестоносца
Шрифт:
С наступлением ночи задул пронзительный ветер, и при каждом его порыве столб с гостиничной вывеской скрипел и кренился. На вывеске значилось: «Der Schwarz L"owe». «Черный лев». Зверь был намалеван грубо и казался серым в тех местах, где краска полиняла. Это было не то зрелище, что могло утешить наших путников, потому как черный лев являлся гербом династии Гогенштауфенов. Сама гостиница была такой же убогой, как вывеска, и ее хозяин был жутко удивлен и обрадован, когда новые постояльцы сняли две комнаты. В тогдашние времена отдельное помещение было роскошью, доступной немногим, и большинству путников приходилось делить
Комнаты были маленькие, и когда все двадцать путешественников собрались в одной из них, то места там едва хватало, чтобы стоять, не говоря уж присесть. Все ждали в напряженной тишине, нарушаемой иногда хриплым кашлем одного из арбалетчиков. Казалось, минули годы, прежде чем Гийен дважды стукнул в дверь и проскользнул внутрь. Однако принесенные им вести были хорошими. Рыцарь прятался в переулке, пока колокола не прозвонили к вечерне, но человек в зеленом плаще так и не вышел из пивной.
– Похоже, я склонен видеть тень, где ее нет, – признал л’Этанг с виноватой улыбкой.
Теперь, с облегчением выдохнув, люди осознали насколько они устали, и тамплиеры с арбалетчиками ушли в свою комнату. Спутники Ричарда расстелили одеяла, сняли сапоги, брони и оружие, но лечь приготовились в одежде. Ричард присел на угол одной из двух имеющихся у них кроватей и снова принялся изучать карту, что делал при всяком удобном случае. Король тщательно следил, чтобы воск от свечи не капал на пергамент. Ансельм листал псалтирь. Морган латал дыру в сапоге вырезанным из ремня куском кожи. Варин ворчал, распарывая ножом стежки на подкладке плаща: деньги, которые не хранились в седельных сумах, путники зашили в одежду, но Варин расположил монеты слишком близко, и обнаружил, к своему разочарованию, что при ходьбе они позвякивают. Он все колдовал над плащом, теперь уже с иглой, когда прочие стали задувать свечи, мечтая об объятьях сна, как в другое время мечтали бы о женских объятьях. И в эту-то минуту послышался тихий стук в дверь.
Ричард, стягивавший сапоги, замер и сделал знак Арну. У большинства мелькнула мысль, что это надоедливый хозяин гостиницы пытается выудить из них еще пару монет, но все равно сели на подстилках, потому как приучились быть всегда настороже, как уличные коты. Зевая, Арн подошел к двери.
– Wer ist das? [4]
– Друг.
От этого произнесенного шепотом слова у навостривших уши людей побежали мурашки, потому что оно было французским.
4
Кто это? (нем.)
Ричард взял меч, который всегда держал под рукой, и кивнул Гийену. Тот вытащил из ножен кинжал и занял пост у стены. Арн медленно сдвинул засов; вид у него был такой, будто он ожидал узреть на той стороне демона. Скрипнули петли, дверь отворилась,
– Я друг, – просипел незнакомец. – Богоматерью клянусь!
Ричард велел зажечь свечу.
– Ты кто? – спросил он, и голос его был не менее пугающим, чем меч, уткнувшийся в грудь непрошенному гостю.
Ответом был судорожный хрип, потому что Гийен непроизвольно усилил хватку. Когда он ослабил мускулы, человек в зеленом плаще отдышался, затем сказал, что его зовут Роже д’Аржантан.
Аржантан был город в Нормандии, что объясняло беглый французский.
– Отпусти его, – распорядился Ричард. Гийен разжал захват, но, и отступив на шаг, кинжала не опустил. Тон у Ричарда был ледяным. – Так зачем ты сюда пожаловал, Роже д’Аржантан? Не самый удобный час, чтобы навещать странников.
Роже не сопротивлялся, когда Морган подошел и забрал у него меч.
– Мне срочно нужно поговорить с тобой, милорд король, – сказал он, опустившись перед Ричардом на колено.
Кое-кто не сдержал удивленного возгласа. Ричард не проронил ни звука и просто смотрел на коленопреклоненного человека.
– Да ты спятил? – Он осклабился. – Разве короли останавливаются в такой дыре, как эта? И Бога ради, встань, не ставь себя в дурацкое положение.
Роже не двинулся.
– Я вассал графа Мейнхарда. Ему сообщили, что английский король может проехать этой дорогой. Он отрядил меня на поиски, монсеньор, поскольку знает, что я видел тебя, когда ездил в Нормандию навестить свою семью. Это было девятнадцать лет назад, и тебе тогда было всего шестнадцать. Но ты не так уж сильно переменился, сир. Я сразу тебя узнал.
Ричард раздраженно тряхнул головой.
– Либо ты спятил, либо пьян, – сказал он. – Неужто ты на самом деле думаешь, что английский король рискнет ехать через земли императора с горсткой людей? Говорят, что он человек отчаянный, но не безумец.
Подыгрывая государю, рыцари захмыкали. Но в глазах у Роже стояли слезы.
– Ну что мне сказать, чтобы ты поверил? Разве осмелился бы я прийти сюда вот так, если бы не хотел помочь тебе? Узнав тебя, я мог бы просто вернуться в замок и донести графу Мейнхарду. И ты проснулся бы в гостинице, окруженной воинами. Вместо этого я пришел к тебе, поставив на кон свою голову. Господь свидетель, если ты не выслушаешь меня, ты обречен на гибель!
В его голосе звучали такие искренние эмоции, что Ричард дрогнул: способен ли человек притворяться так искусно?
– Ты сказал, что являешься вассалом графа Мейнхарда, – сказал он. – Зачем тогда тебе «ставить на кон голову» ради английского короля?
– Граф Мейнхард и в самом деле мой сеньор, – тихо ответил Роже. – И был милостив ко мне. Но я рожден и вырос в Нормандии, и ты мой герцог. Меня совесть замучит, если я предам тебя.
Ричард пристально вглядывался в лицо нормандца.
– Я тебе верю, – сказал он наконец, и Роже в первый раз с тех пор как пересек порог комнаты вздохнул свободно.
Пока он с трудом поднимался, Ричард осведомился, откуда Мейнхард прознал о присутствии английского короля в Удине.
– Ему пришла весточка от его брата, герцога Энгельберта из Герца. – Заметив удивленный взгляд, которым обменялись его собеседники, Роже улыбнулся. – Энгельберт отпустил вас. Насколько мне известно, у него не поднялась рука причинить вред людям, принявшим крест. Однако после жена наверняка уговорила его прикрыть свой зад.